Читать книгу - "Секретные объекты Сталина - Александр Борисович Широкорад"

к пирсу в заливе пришвартовались “Большой охотник за подводными лодками” БО-337 водоизмещением 300 тонн под командованием Л.С. Назаренко и два глубинно-промерных бота ГПБ-382 и ГПБ-383 (ими командовали И.Д. Кудряшов и А.И. Алексеев), прибывшие из Либавы (ныне Лиепая). Там же стояли и оба буксира.

Через неделю из Клайпеды в залив Рыбный прибыл тральщик РТЩ-576 под командованием старшего лейтенанта В.В. Левченко. Потом с Северного флота прибыли еще два тральщика – РТЩ-320 под командованием старшего лейтенанта Н.И. Прокофьева и РТЩ-327 под командованием старшего лейтенанта В.Н. Шелемехи (один из них без команды – он использовался потом в исследованиях подводных ударных волн). Все эти корабли на первых порах и вошли в 60-й отдельный дивизион специального назначения. Командовал отрядом капитан-лейтенант И.А. Тимофеев. В 1956 году в состав дивизиона в статусе боевого корабля вошёл прибывший с Северного флота эскадренный тральщик “Семён Пелехов” (пр. 73К, построен в 1945 г. – А.Ш.) После снятия с “Семёна Пелехова” вооружения тральщик был выведен из состава боевых кораблей и получил название “Опытовое судно-2” (ОС-2). Еще одним опытовым судном был деревянный “Малый охотник за подводными лодками”.

‹…›

В те времена на берегах залива Рыбный не было практически ничего, даже контрольно-пропускного пункта, только в глубине на юго-западном берегу стояли палатки, в которых размещался батальон военных строителей.

Эти строители начали строить на берегах залива электростанцию, мастерские, склад и лазарет. Заложили фундамент лабораторного здания. Южнее, на расстоянии примерно в полкилометра на пригорке возле узкой протоки, соединявшей озеро Дроздово и залив Щучий, началось строительство деревянных щитовых зданий клуба, казармы и общежития офицеров. Командование войсковой части 99795 в это время находилось в Ленинграде на Мичуринской набережной, напротив находящегося на другом берегу Невы домика Петра I.

В 1955 году на южном берегу залива на заложенном ранее фундаменте начали строить трёхэтажное лабораторное здание № 47 (позднее оно получило наименование “здание № 1”) с бассейном для микровзрывов. В нём же разместился и штаб войсковой части 99795.

Одновременно с прибытием кораблей в залив Рыбный началось строительство на островах. На Хейнясенмаа для швартовки кораблей использовался установленный там второй из плавучих пирсов (в начале 60-х годов сильным штормом он был разрушен, и на его месте построили пирс из заполненных камнями бревенчатых ряжей). На острове поставили палатки, в которых жили военные строители. В капонирах финских оборонительных сооружений устроили склады. В течение ближайшего времени из щитовых конструкций были построены казарма, общежитие офицеров, клуб и домик командира. В этом домике жил полковник С.А. Дворовой во время своих приездов на остров. Позднее на острове построили здание дизель-электростанции и баню. После передислокации в 1955 году войсковой части 99795 на материк казарма, общежитие и клуб ещё несколько лет находились на острове. Потом, где-то в начале 60-х годов, их разобрали и также перевезли на берег в Сторожевое. А домик командира стоял на острове Хейнясенмаа вплоть до лета 1967 года, пока его не сожгли горе-рыбаки.

‹…›

Корабли и катера 60-го отряда несли напряжённую службу. Задач было много – охрана водного района, участие в исследованиях и испытаниях, доставка личного состава, строительных материалов, продовольствия, обмундирования и т. д. с материка на остров Хейнясенмаа и между островами, а также поддержание в исправном состоянии агрегатов и механизмов кораблей и выполнение задач боевой подготовки. Охрану водного района у острова Хейнясенмаа несли два корабля: БО-337 и РТЩ-576, сменявшие друг друга через неделю вплоть до ледостава.

Режим секретности соблюдался строжайший. На всех картах Ладожского озера район северо-западного архипелага (полигон ЛО-20) был очерчен красной линией с указанием: “Район, запретный для плавания всех судов”. Это обстоятельство сильно удлиняло путь судов, следующих из южной части озера в Карелию – приходилось делать большой крюк. И если гражданские суда, как правило, покорно огибали запретный район, то у коллег – командиров базирующейся в бухте Владимировской бригады кораблей на первых порах при следовании в расположение своей базы в городе Лахденпохья нет-нет да и возникал соблазн “срезать угол” и проскочить через запретную зону. Однако залп боевыми снарядами из орудий корабля охранения впереди по курсу нарушителя быстро охлаждал горячие головы и заставлял немедленно менять курс и направляться на выход. Упорствующих в следовании через запретную зону (в основном это были рыбаки из города Сортавала) перехватывали и конвоировали в залив Рыбный, где к расследованию нарушения подключались компетентные органы – проверяли судовую роль, биографии членов команды судна-нарушителя и т. п.

‹…›

На испытания жидкие БРВ (растворённые в кислоте стержни отработанных тепловыделяющих элементов атомных реакторов) доставлялись из Ленинграда машинами, в заливе Рыбный автокраном перегружались на корабли (в основном на паровой буксир МБ-81, имеющий высокую мореходность и обладающий плавностью хода) и далее по воде на опытовое судно “Кит” или испытательные площадки. Для защиты личного состава от излучения БРВ помещались в свинцовые контейнеры в виде усечённого конуса с диаметром основания примерно один метр, высотой также около метра и толщиной стенки сантиметров 20. Цилиндрическая полость, в которую наливались жидкие БРВ, закрывалась свинцовой пробкой. Весила эта конструкция многие сотни килограмм (если не единицы тонн).

‹…›

Непосредственные работы с БРВ в процессе испытаний проводили специально подготовленные испытатели (по некоторым сведениям, в основном это были люди из состава экипажа эсминца “Подвижный”), которые одевались в защитные химкомплекты и противогазы. Но экипажи катеров, доставлявшие испытателей и измерительную аппаратуру к местам проведения экспериментов и забиравшие их обратно, никакой специальной защиты не имели. И полной грудью вдыхали радиоактивные аэрозоли, висевшие в воздухе после испытательных взрывов. Кроме того, людей для проведения испытаний не хватало и для выполнения некоторых работ привлекали личный состав кораблей, свободных от несения дежурства по охране водного района. Одевшись в защитную одежду, они высаживались на опытовое судно “Кит” и в районе торпедных аппаратов капали на палубу БРВ на заданных расстояниях – 1, 3 и 5 метров от привязанных там лабораторных животных (собак) и клеток с кроликами и мышами. Научные сотрудники наблюдали за поведением животных с острова Макаринсаари при помощи биноклей и стереотруб. После гибели испытуемых животных их катером доставляли с “Кита” на берег и передавали в лабораторию для исследования, после чего трупы сжигали или хоронили в специальных могильниках. По воспоминаниям ветеранов, сотрудники радиобиологической лаборатории на животных отрабатывали те самые лекарства, которыми спасали потом пострадавших при авариях силовых установок атомных подводных лодок и чернобыльцев.

Наряду с исследованиями воздействия БРВ на живые организмы на “Ките” проводили опыты по изучению параметров распыления радиоактивных веществ при взрывах. На палубе и в отсеках “Кита” было проведено несколько таких взрывов, однако указываемое во всех исторических хрониках число взрывов больше реального