Читать книгу - "Империя порока. Блудницы, проститутки и содержанки в царской России - Ника Марш"

мой, что я делаю?”, добрый час идет на раздевание, на слова, в-пятых, дама ваша на обратном пути имеет такое выражение, как будто вы ее изнасиловали, и все время бормочет: “Нет, никогда себе этого не прощу”»[48].

Чехов зрил в корень – взаимоотношения между мужчиной и женщиной выстраивались непросто. Церковь и общество настаивали на целомудрии девушки до брака (правда, в крестьянской среде в некоторых губерниях взгляды были проще), на том, что единственно одобренными узами между представителями двух полов считались освященные в храме узы семейные. Все прочее – прелюбодейство. А значит – грех. Необременительная связь с женщиной из общества могла состояться в обстановке строжайшей секретности (вспомним, за что ругали Анну Каренину – как раз за то, что предала огласке светский роман!) и была сопряжена с теми самыми сложностями, которые тонко описал Чехов.

Поэтому выбор в пользу проституток делали многие. Дома иного господина могла ждать добропорядочная жена со множеством ребятишек (причем выбранная ему семьей или им же самим для решения финансовых или карьерных проблем), а он в свободную минутку мог заскочить «снять напряжение» в дом терпимости. Поскольку желающих развлечься меньше не становилось, то и в проститутки стабильно шло немалое число женщин.

Посещая подобное заведение, любой представитель общества твердо знал правила – такие женщины остаются за пределами приличного круга. Не могло возникнуть даже мысли, чтобы познакомить падшую со своими родными или – не дай бог! – привести ее домой. Конечно, во все времена находились возмутители спокойствия или желающие бросить вызов, но они рисковали прослыть сумасшедшими и недостойными общения.

Русская художница Мария Башкирцева, красавица, каких поискать, жестоко страдала от выходок дяди, Жоржа Бабанина. Вот он-то и был тем самым безумцем, способным на безрассудные поступки.

«Он приезжает на неделю, порочит нас, а потом куда-нибудь уезжает, где его не знают. А мы остаемся и терпим все эти гнусности»[49], – писала Мария в личном дневнике 21 мая 1873 года. Четырнадцатилетняя девочка называла гнусностью разговоры в обществе после того, как Жорж Бабанин приводил к ним на обед проститутку. Ему нравилось эпатировать чинных представителей дворянского круга, которые в результате его эскапад просто переставали с ним общаться. К слову, «ночная бабочка» украла из дома Бабанина паспорт и сбежала…

Жорж не считал нужным придерживаться норм общества, но это тяжким бременем ложилось на его разведенную сестру и племянницу. В Ницце их не принимали на виллах русские князья и графы, с удовольствием посещавшие фешенебельный французский курорт. Вот поэтому-то красивая и очень амбициозная Мария Башкирцева[50] и не попала в светское общество. Издалека она вздыхала по англичанину, элегантному герцогу Гамильтону, писала в дневниках, как мечтает выйти за него замуж. Но разве мог герцог обратить внимание на маленькую чужестранку, если ее семью считали изгоями? А что же Жорж Бабанин? Ему было все равно. Он спокойно продолжал вести тот же образ жизни. Не будучи женатым, предпочитал снимать квартиру вместе с очередной проституткой.

Спрос на разврат публицист и этнограф XIX века, Серафим Шашков, связывал напрямую с падением интереса к институту брака. Да-да! То, о чем мы часто говорим сейчас, считалось актуальным уже тогда.

Неженатый мужчина сильно экономил, не вступая в брак. Ему не требовалось содержать большой штат прислуги, которая предназначалась преимущественно для обслуживания традиционно женских запросов – он мог обойтись горничной, экономкой, кухаркой, камердинером, конюхом и парой лакеев. Если же он вел более скромный образ жизни, то ему под силу было обойтись и парой слуг (а то и вовсе одним человеком).

Отпадала надобность платить нянькам, гувернанткам, квалифицированным горничным, умеющим делать сложные прически, и т. п. Да и квартира (или дом) ему подходила куда проще! Сколько комнат было в квартире поэта Александра Сергеевича Пушкина на Мойке? Одиннадцать? И сколько из них занимал он сам, без жены, детей и сестер Натальи Гончаровой? Поэт мог обойтись спальней, гостиной и кабинетом… Ни в коем случае не хочу упрекать его прекрасную супругу, к которой я испытываю самую искреннюю симпатию, но факт упрям – холостой мужчина содержал только себя, и это выходило намного дешевле.

Для женщины знатной практически не было альтернативы браку. Незамужняя жизнь не поощрялась ни в церкви, ни в обществе (не берем случаи ухода в монастырь, это иная тема). Женщина являлась капиталом, инвестицией, приложением к договору о слиянии капиталов и много чем еще. Поэтому аристократка с именем или богатая купеческая дочь редко оставалась незамужней (да и спрос на них был высоким!). У фабриканта Алексея Абрикосова родилось одиннадцать дочерей и замуж не вышли только две из них – потому что умерли в младенческом возрасте. Дворянка Агафоклея Полторацкая произвела на свет 22 ребенка, и все выжившие дочери вышли замуж. Неохотно вели под венец бесприданниц и уж действительно некрасивых девушек (хотя даже хромую от рождения княжну Марию Белосельскую-Белозерскую выдали за помещика Александра Власова). Те, кто оставался на положении «старых дев», очень часто шли в дом родни в качестве компаньонок или помощниц. И единицы делали выбор в пользу незамужней жизни сами – как графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская. Обладательница невероятных богатств, она получала предложения руки и сердца десятками.

Ты взорами орлица,

Достойная отца;

Душою голубица,

Достойная венца.

Приятности дивятся

Уму и красотам,

И в плясках все стремятся

Лишь по твоим стопам.

Явишься ли в Петрополе, —

Победы поженешь:

Как флот отец твой в море

Так ты сердца пожжешь[51].

Писал об Анне Алексеевне в 1801 году поэт Гавриила Романович Державин. И промахнулся! «Жечь сердца» графиня Орлова-Чесменская наотрез отказалась. После смерти отца она отправилась в паломничество, а потом всю жизнь посвятила богоугодным делам – поддерживала обители, жертвовала сиротам. Когда в 1812 году Наполеон Бонапарт напал на Россию, графиня из собственных средств выделила на ополчение 100 тысяч рублей. Кроме того, она обеспечила покупку 4000 пик, 4300 ружей, а еще штыков, касок, тесаков, свинца и 20 пудов пороха.

Но то женщина богатая. Она имела возможность обустроить быт таким образом, чтобы он не был для нее обременительным. Детьми занимались няни и гувернеры, стряпней и уборкой – прислуга (опять же, далеко не всегда! Известно множество примеров, когда даже самые знатные женщины сами кормили детей и уделяли им огромное внимание. Например, императрица Александра Федоровна, жена последнего русского государя, кормила грудью, что подтверждается записками Николая II, который при этом присутствовал). Чадолюбие было нормой.

А вот обычная мещанка, наблюдая за родными и сверстницами, видела, к каким тяжелым плодам приведет брак – к бесконечным родам (и ранней смерти, ведь гибель рожениц оставалась высокой!), тяготам жизни и постоянному соседству с человеком, с которым, в случае конфликта, даже разойтись невозможно. Проще и удобнее или пойти в прислуги (однако такая возможность имелась не у всех), или пристроиться к состоятельной родне.

Таким образом, падение спроса на брак порождало другой спрос. Холостым мужчинам требовались плотские радости. Свободные женщины могли их предоставить.

А теперь цифры!

Середина XIX века, город Санкт-Петербург:

Замужних женщин – 79 388;

Из них живет с мужьями – 52 274.

Вопрос – чем занимаются остальные? Конечно, кто-то разъезжался с супругами, предпочитая вести самостоятельную жизнь. Княгиня Юсупова прямо заявила мужу, что «не собирается рожать мертвецов»[52] и оставила право самому устраивать личную жизнь. У богатых женщин была возможность приобрести еще один дом в том же или другом городе, переехать в загородное имение и т. д. А куда девались от мужей обычные и очень бедные? Они не могли просто вернуться к родителям – их не пустили бы на порог. В каких-то случаях сожительствовали с мужчинами, не оформляя отношений. В других – шли продавать себя.

А вот данные по рожденным в столице детям, и это тоже крайне любопытная статистика, отображающая картину внебрачного сожительства:

Рожденных законных детей в 1864 году – 38 775. А незаконных – 14 868[53]. То есть бастардов около 27 %. И от кого рождались эти малыши? В том числе появлялись как «побочный продукт» торговли телом.

Сколько же было проституток в России? В среднем считалось, что на тысячу горожан (речь шла