Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев"

надёжную связь. Улановскому это сделать не удалось – не хватило времени в связи с провалом. Хорошим способом связи, по его мнению, являлась пересылка негативов писем, предварительно снятых лейкой. Негатив можно было незаметно вклеить в переплет книги. Этим способом шанхайская резидентура пользовалась при пересылке материалов в Центр. Применить же его внутри Китая для связи с Рамзаем «не успели по причинам чисто случайного технического характера, главным образом, из-за неумения работать с Лейкой в условиях шанхайской летней жары, когда снимки на плёнках расползались». Перед отъездом из Китай Улановский начал налаживать связь с моряками иностранных судов, приходящих в Шанхай. Этот способ связи, а также пересылка негативов, отмечал он, заслуживал внимания.

В части организации встреч с агентурой в Шанхае, «Шериф» на основании приобретённого опыта работы затруднился предложить какие-нибудь «твёрдые правила, где и как встречаться работникам между собою». Все зависело, по его словам, «от того, кто и с кем и когда встречается». В момент полного провала и слежки за явочной квартирой Улановский счёл удобным проводить встречи в публичной купальне. При ежедневном посещении купальни, указывал он, естественно, заводятся «поверхностные» знакомства. Разобраться, кто является случайным знакомым и кто агентом, на основании разговоров при купальне не представлялось возможным. При встречах европейцев между собой в кафе и ресторанах, если речь идёт о краткой беседе, лучше всего, считал «Шериф», выбирать полуденный перерыв и 5-ти часовой чай /файф о клок/. Для встречи с китайцем или японцем рекомендовалось выбирать подходящий район, где такие встречи не вызовут удивления. Так, встречи с японским агентом проводила Шарлотта, соответственным образом одетая. Они обычно встречались в кино или в парке, не привлекая ничьего внимания.

Остановился Улановский и на вопросах положения иностранцев в Китае, оговорив при этом, что «условия работы в Шанхае – величина не постоянная». К моменту приезда «Шерифа» в Китай в январе 1930 г., иностранцы, «кроме русских, конечно», пользовались различными привилегиями, делавшими почти невозможным контроль за ними китайской контрразведки. Сотрудничество полиций сеттльмента и концессии с китайскими властями уже было на лицо, но это сотрудничество не распространялось на иностранцев и сводилось к совместной охоте за китайскими коммунистами. Иностранцы свободно разъезжали из города в город, задавали какие им угодно вопросы и провозили всё, что им угодно. Улановский не знал случаев обыска европейцев, «опять таки, не считая русских».

Не обошёл вниманием Улановский и вопрос легализации или, как он назвал «маскировки». К области «маскировки» он счёл нужным отнести «не только приобретение хорошего паспорта, но и обеспечение настоящим и правдоподобным занятием».

Прежде всего, о паспорте. Для проезда в Шанхай и для проживания в нём в описываемый период не нужно было ни паспорта, ни визы, утверждал Улановский. Вопрос о паспорте возникал только при отъезде, и, главным образом, при поездке в Дайрен, Харбин и на КВЖД. За время пребывания Улановского в Шанхае и при поездке в Ханькоу никто не требовал от него паспорта.

Приезжавшим по настоящим паспортам нужно было обязательно являться для регистрации к консулу, если таковой имелся. Подданные стран, не имевших своих консулов, обязаны были регистрироваться в китайской полиции. Эта регистрация была необходима для получения выездной визы. «Шериф» зарегистрировался, но с учётом приобретённого опыта, «другим бы этого не советовал». Лучше уплатить при отъезде небольшой штраф, считал Улановский, «чем иметь копию своего паспорта и номер его, в особенности, если паспорт фальшивый, в полиции». В этой ситуации возможны были всякие сюрпризы, когда полиция, что-то заподозрив, «без вашего ведома наводит справки на месте выдачи паспорта и явится прямо с готовым приказом об аресте». Поэтому Улановский считал, что следует «перейти на настоящие паспорта». При наличии свидетельства о рождении и прописке, получение паспортов во многих странах, например в Германии, являлся очень не сложной формальностью. Таким образом, «Шериф» получил паспорт в Гамбурге и ещё раньше в Эстонии.

Важен был также подбор национальности направляемого в Шанхай разведчика. Европейцы везде на Востоке жили обособленно от туземного населения. В таких мировых центрах, как Шанхай, Гонконг и пр. в виду большого числа европейцев, они разбивались по национальным группам или клубам, причём, «мелкая сошка, всевозможные служащие, чиновники и работники христианских миссий помельче», строго придерживались своих национальных клубов. «Люди побогаче и с общественным положением» входили в закрытые клубы или создавали, как в Шанхае, особые объединения с высокими вступительными и постоянными взносами. Вне клубов были только русские белогвардейцы. Таким образом, без преувеличения можно было сказать, что все иностранцы одной национальности и приблизительно одного общественного положения знали друг друга и легко могли найти общих знакомых. «Хорошо поставленный работник, общественное положение которого не вызывает вопросов, – утверждал Улановский, – может собрать массу нужного материала, не прибегая даже к осведомителю. В клубе можно найти дорогу к ценным источникам».

Вопрос о паспорте был «тесно связан с вопросом о „крыше“, т. е. о роде занятий». «Дело не в том, чтобы убедить постового полицейского, что вы чем-то занимаетесь. – указывал Улановский. – В этом большой нужды нет, но „крыша“ необходима для работы, для обеспечения твёрдого общественного положения. Вопрос не может быть разрешён бумажкой от какой-нибудь фирмы. Такая бумажка, конечно, пригодится на случай провала, но для работы нужно нечто большое».

Как устраивать себе «крышу», – задавался вопросом «Шериф», приобретший в этой области отрицательный опыт. И здесь же признавал, что «выработать общее всем нашим работникам занятие или единообразный способ легализации невозможно». Вместе с тем, он предлагал учитывать следующие обстоятельства. В Шанхае имелся ряд крупных европейских и американских фирм, служащие которых прекрасно знали друг друга и «ссылаться на службу, например, на водопроводе, телефонной компании, электрической станции, у Карловица и т. п. и в других крупных фирмах», не рекомендовалось. Точно также, не следовало называть себя корреспондентом, журналистом и пр. и даже, если у вас имелось соответствующее удостоверение. Вся эта публика также хорошо знала друг друга.

Выходом из положения могло явиться представительство от фирмы – европейской или американской. Получать такие представительства, считал Улановский, очень легко. Русские белогвардейцы даже создали себе недурной заработок на подобных представительствах. Наняв на «60–70 мексов» контору, они рассылали предложения взять на себя представительство десяткам фирмам, европейским и американским, по адресам, взятым из журнальных реклам. В ответ они часто получали не только представительство, но одновременно и образцы товаров. Продажей этих образцов и жило большинство белых.

«Нашим работникам лучше всего, по-моему, начать заботу об устройстве „крыши“ ещё в Европе. На помещение в газетах объявления о том, что я еду на Восток, я получил десятки предложений от различных фирм. Чтобы обеспечить лучший сбыт своих товаров, фирма, если вы произведёте