Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты». 1922–1930 годы. Книга 1 - Михаил Николаевич Алексеев"

если резидентуры возглавлялись разведчиками с высшим военным образованием, знавшими иностранные языки и страны, в которых им предстояло работать.

Основным источником подготовки разведывательных кадров для стран Востока, откуда Управление черпало квалифицированных работников, был Восточный факультет, давший за время своего существования около 30 выпускников (подобного факультета для подготовки работников для Запада на тот момент не существовало).

В результате несерьёзного отношения округов к подбору кандидатов, а также неопределённости служебного положения окончивших факультет, получился значительный отсев и только 50 % восточников осталось на агентурной работе. Следовало принимать меры по сохранению за Управлением всего контингента выпускников.

Резко изменившиеся условия работы во второй половине 1929 г. поставили агентуру в Китае в «условия боевой действительности». За этот период в Харбине «бесперебойно функционировала нелегальная резидентура, удовлетворительно освещавшая оперативные переброски китайских войск и политическую жизнь края». За весь период конфликта по линии харбинской резидентуры провалов не наблюдалось.

Нелегальная харбинская резидентура на начало 1930 г. выглядела следующим образом:

«Костя» – Московичи (он же Анулов) – резидент;

«Бенедикт» – Скарбек – помощник резидента;

«Фриц» – Шмидт был «понижен» с должности резидента до «связиста» – связника. Связисткой была ещё и «Роня» – Розенфельд. Радистом почему-то по документам Центра проходил не немец Келлерман, прибывший в Харбин в конце августа 1929 г., а «Кунст» – Дони Альберт.

В Харбин переводился «Вернер» («Вили») – Цейзер.

Агентурный аппарат мукденской нелегальной резидентуры состоял из двух «осведомителей» – «Старика» (бывший номер 1751) и «Стахова» – Морозова, который являлся заведующим агентством КВЖД в Мукдене. Каким образом советского служащего можно было отнести к нелегальной резидентуре, непонятно.

Руководителем «фирмы» в Мукдене оставался «Фран-Иосиф» – Франц Глот. Судя по всему, здесь нелегальным резидентом оставался «Генрих» – Генрих Б. Шварц.

В Тяньцзине руководителем «фирмы» (небольшой лавочки) был некий «Гарри» («Ганс»).

Руководство IV-м управлением констатировало, что созданная в 1929 г. нелегальная резидентура в Шанхае с рацией и «маскировочным предприятием» (фирма «Эмерсона» – Гольпера) не получила должного развития по линии агентурной сети из-за отсутствия работников, достаточно разбиравшихся в китайской обстановке.

Как положительный факт Центр отмечал то, что рация в Шанхае работала безотказно и служила основным средством связи с Москвой. Подчёркивалось, что за последнее время в Шанхай были командированы другие работники, которые должны были обновить почти весь руководящий и технический состав резидентуры. Их перебросили через Европу, что замедлило темп разведработы и потребовало значительных дополнительных расходов.

По сути, считало руководство военной разведки, в Шанхае следовало создавать агентурную сеть заново, причём особое внимание было обращено на использование немецких инструкторов в армии национального правительства, для этого имелись необходимые связи. Попытки наладить работу в Кантоне успеха не дали из-за отсутствия средств связи. В ближайшее время было предположено организовать там, равно как и в Ханькоу, нелегальные резидентуры с рациями, для чего подготавливались «соответствующей квалификации работники».

Шанхайская резидентура согласно «Списку личного состава резидентур и агентурной сети по Востоку на 1.1.30 г.» была представлена 11 фамилиями и псевдонимами (кореец Ветлин был указан без псевдонима):

«1/ ШАНХАЙСКАЯ РЕЗИДЕНТУРА.

1. Гурвич-Горин. Джим Резидент

2. Улановский. Шериф —//– Вместо Джима

3. Зорге Рамзай Вербовщик-осведомитель

4. Ветлин Ветлин —//—

5. Даниленко Райнис Резидент в Ханькоу

6. Фенерабенд Фан, Фридман, Джон Вербовщик-связист

7. Бенет Юзя, Жозефина Связистка

8. Кито Вербовщик-осведомитель

9. Ганс Радист

10. Гаруцо Тенор Осведомитель

11. Ли Лева —//—.»

Таким образом, согласно Списку в Шанхае уже имелись два резидента: Александр Гурвич-Горин («Джим») и Александр Улановский[297] («Шериф»), который должен был заменить «Джима». Третий резидент – Константин Даниленко («Райнис») находился в Ханькоу.

Однако далеко не все к 1 января 1930 г. были на своих местах. Улановский, Зорге и Вейнгарт (радист, не включённый в состав резидентуры) только следовали в Китай (их морской маршрут пролегал на Восток через Суэцкий канал). А кореец «Ветлин», который позже, уже в Шанхае, получил новый псевдоним «Вили», ещё находился в Москве. В то же время «Джон», он же Фенерабенд (в телеграфнорй переписке Фейерабенд) еще 18 ноября 1929 г. выехал из Китая в Америку. Не был учтён радист Мишин, русский эмигрант.

Улановский Александр Петрович («Шериф») прибыл для работы в Китае под фамилией Киршнер. Сотрудники резидентуры и Рамзай, и Клаузен, и Зеппель его знали как Алекса, видимо, производное от имени «Александр». Так, Зеппель в одном из разговоров в Центре 2 июля 1933 г. сообщал: «Приехал в Ш. с Алексом (пасп. Киршнер) и с Рамзаем. Резидент – Алекс. Дела приняли от Джима…». В документах Центра более позднего периода Улановский проходит в отдельных документах как Алекс, что привело к изрядной путанице при установлении его личности исследователями.

Улановский имел за плечами небольшой опыт подпольной работы в годы Гражданской войны и нелегальной разведки (в течение года) по линии ГПУ в Германии (1921–1922 гг.). Причём организация командировки в Германию оставляла желать лучшего. Об этом свидетельствовала следующая переписка.

7 июня 1921 г. на имя Г. В. Чичерина и М. М. Литвинова поступила шифртелеграмма из Ревеля, в которой сообщалось, что «некто УЛАНОВСКИЙ /он же Елисеев/ и БУЛАНОВА явились в нашу миссию за указаниями, т. к. будучи командированными Региструпром в Германию через Эстонию и, перейдя нелегально границу, не знают, что им дальше делать». На поступивший запрос в Наркомат иностранных дел был направлен ответ за подписью начальника Разведуправления Штаба РККА А. Я. Зейбота, в котором говорилось, что, начиная с января месяца, Разведупром «…никто нелегально через эстонскую границу не направлялся». Отмечалось также, что указанные фамилии Разведупру не известны, и что «…никаких обязательств в отношении названных лиц РУ на себя не брало и что здесь налицо попытка спровоцировать нашу миссию и явившихся нужно гнать в шею».

На службу в Разведуправление РККА был принят в 1923 году, состоял в распоряжении начальника южного сектора РУ, и в том же году откомандирован в ЦК водников.

Работал в Профинтерне (Красный интернационал профсоюзов) с 1923 по 1928 гг. Приезжал с делегацией ТОС (Тихоокеанского секретариата профсоюзов) в 1927 г. на конференцию, проходившую в Ханькоу. Вместе с делегацией ТОС посещал Шанхай. ТОС активно действовал в Китае с 1927 г. как орган солидарности моряков и докеров Тихоокеанского бассейна.

В октябре 1929 года Улановский вновь был «принят на службу» в IV-е Управление и вскоре был послан на нелегальную агентурную работу в Шанхай.

Таким образом, в Китай был направлен резидент, практически не имевший ни опыта зарубежной агентурной работы, ни военного образования и не знавший ни самой обстановки в Китае, ни специфики работы в стране. А времени на подготовку было катастрофически мало, да и посещение им Шанхая в 1927 г. в составе официальной советской делегации Тихоокеанского секретариата профсоюзов под своим именем было миной замедленного действия. И только срочность в выполнении решения об обновлении руководящего и технического состава могла оправдать спешку Центра в подборе и направлении новых работников в Китай.

Позднее