Читать книгу - "Королева скандала - Джилл Пол"

как один твердят, что не могут поверить в случившееся.

— Кто бы мог подумать, что будет такая реакция? Я понимаю, что люди покупали журналы, если видели, что на обложке ее лицо, и все же творится что-то невероятное.

Рэйчел было нестерпимо жаль Диану и двух ее оставшихся без матери сыновей, но что-то во всеобщей лавине прорвавшихся эмоций ее смущало. В этом чувствовалась какая-то фальшь. Однако она не отказалась сопровождать Алекса в пятницу вечером. Днем можно было походить по благотворительным магазинам в престижных районах вроде Хэмпстеда, Кенсингтона и Путни, где иногда можно наткнуться на хорошие вещи, выставленные на продажу богатыми обитателями этих мест, а уже после встретиться с Алексом и отдать дань уважения женщине, чьи последние минуты жизни ей случилось наблюдать в тоннеле Альма.

Глава 10

Балтимор. Декабрь 1916 года

Уоллис обещала Мэри, что во время медового месяца будет писать ей и рассказывать об изнанке замужества, о которой у обеих девушек было лишь весьма смутное представление. Но писем не было почти до самого Рождества. К тому времени Уоллис обосновалась в своем новом доме в Пенсаколе на территории военной базы.

«Для декабря здесь очень славно светит солнце, — писала она, — и еще вовсю цветут плетистые розы и олеандры. У меня тут такая бурная светская жизнь, что дневник уже трещит по швам. Все жены офицеров как одна желают познакомиться, и я принимаю каждое приглашение. А почему бы и нет?

Наш домик небольшой, но очень уютный, и единственное, на что я могу пожаловаться, это мрачная коричневая мебель. Мне его должны побелить и повесить на окна веселенькие шторы, и тогда он будет просто идеален. У нас есть горничная и повариха, поэтому я занимаю себя только походами по магазинам и общением с новыми подругами, а это для меня — ты сама знаешь — никогда не было в тягость. Так что замужняя жизнь просто замечательна».

Прочитав про новых подруг, Мэри почувствовала уже знакомый укол ревности, но постаралась не обращать на него внимания. Уоллис заводила друзей везде, где бы ни оказалась. К тому же у Мэри была Рене Дюпон. В ответ Мэри описала события светского сезона в Балтиморе, своих кавалеров (к слову, совершенно непримечательных) и то, как сильно скучает по Уоллис. «Без тебя все стало совсем другим», — были ее слова.

Последовал двухнедельный перерыв, и только после этого пришло второе письмо, в котором Уоллис пригласила Мэри в гости. «Может, мы и для тебя найдем отважного летчика», — беспечно писала она. И Мэри это показалось чрезвычайно захватывающим. Подруги договорились, что увидятся на неделю в марте 1917 года, и Мэри казалось, что падать еще целую вечность. И когда Мэри уже наконец сидела в мчавшемся на юг поезде и глядела в окно, ее переполняло радостное возбуждение. Возможно, и ее жизнь вот-вот изменится, как это произошло у Уоллис. Может быть, ей тоже посчастливится встретить большую любовь.

* * *

Уоллис, ожидавшая ее на станции в Пенсаколе, оказалась настолько худой, какой Мэри видеть подругу еще не приходилось, и болтала она без умолку. В том, с какой энергией Уоллис показывала все вокруг и махала рукой в сторону авиабазы, над которой, как хищная птица, кружил самолет, было что-то фанатичное. Она перечислила все светские встречи, которые наметила на ту неделю, что Мэри должна была провести на базе, и принялась описывать публику, с которой им предстояло общаться.

— Джордж не слезает с лошади и постоянно отпускает грубые шуточки, а его жена Эдна — страшная ханжа без чувства юмора. Просто диву даешься, что происходит в таком браке за закрытыми дверями… И ты должна увидеть Скотта и понаблюдать за ним, потому что он мухлюет в покер, — засмеялась Уоллис. — Если ты собираешься мухлевать, старайся не ронять карты.

В доме Спенсеров со стороны фасада находилась веранда, с которой можно было попасть в освещенную солнцем гостиную и отходящие от нее три спальни и две ванные комнаты. На первом этаже располагались столовая и небольшая, но удобная кухня.

— Какой же он милый! — вскричала Мэри. — Настоящий собственный дом. И каково же это — быть замужем? Тебе нравится?

— Боже мой, у меня никак не найдется времени, чтобы остановиться и поразмышлять, — сказала Уоллис. — Жизнь бьет ключом. Давай же я позову горничную, чтобы она принесла нам чего-нибудь прохладительного.

Уоллис казалась взвинченной, и Мэри не могла понять почему. Возможно, из-за увеличившейся вероятности, что Америка вступит в войну в Европе? Не придется ли Уину отправиться туда и сражаться? Ей не хотелось касаться этого вопроса, но вскоре Уоллис сама его подняла.

— Уин явно рвется во Францию. Он считает, что война неизбежна, раз уж немецкие подводные лодки топят наши корабли. Я, конечно, не хочу его отпускать, но наши летчики из эскадрильи Дафайетта рассказывают такие интересные истории, правда?

Мэри читала о бесстрашных подвигах американских летчиков, вызвавшихся воевать в рядах Военно-воздушных сил Франции, о воздушных боях и случаях спасения за доли секунды до гибели, от которых захватывало дух.

— Не много ли их гибнет? — спросила Мэри.

Уоллис оставила вопрос без внимания.

— А ты знала, что у них на базе живут львята по имени Виски и Сода? У всех летчиков, которых я знаю, удивительное чувство юмора.

— Но что бы ты делала, если бы он все-таки отправился? — настаивала Мэри.

Уоллис поправила складку на юбке.

— Ну, если мне не разрешат тайком поехать с ним в чемодане, то останется только ждать вместе с другими женами. Я буду им очень гордиться.

Тон подруги не слишком-то убедил Мэри, и она призадумалась над ответом, как вдруг заревел громкий сигнал. Уоллис вскочила и метнулась к окну.

— Это еще что такое? — спросила Мэри.

Лицо Уоллис исказилось.

Это сигнал об аварии. Они дают его, когда кто-то разбивается. О господи, надеюсь, это не Уин.

Она бросилась на веранду и оглядела улицу. Мэри последовала за ней и увидела, что другие женщины тоже выбежали на свои веранды.

— Не знаете, что случилось? — крикнула Уоллис соседке.

— Пока нет. Надо немного подождать. Нам не разрешается звонить на базу. Вдруг им придется связаться с родственниками. — Плотно сжав губы, женщина вглядывалась в небо.

— Я уверена, что все хорошо, — сказала Уоллис подруге, изображая беззаботность. — В самом худшем случае я стану самой молодой вдовой. В двадцать лет!

— О Уолли! — Мэри обняла и прижала к себе свою названую сестру. — Ты постоянно так напряжена, когда волнуешься за него?

— Вовсе нет. Он же знает, что делает. —