Читать книгу - "Просроченный долг - Йожеф Лендел"

Глаза убитого человека.

21 мая 1961 г.

Название книги рассказов

Раны и рубцы

23 мая 1961 г.

Великие задачи, и на главном месте — ничтожество. Другая группа — кто раньше (на втором или на третьем месте) был умным или хитрым (Сталин, Ракоши (Матьяш Ракоши (1892–1971) — политический деятель, в 1945–1956 гг. возглавлял Венгерскую коммунистическую партию и Венгерскую партию трудящихся, в 1952–1953 гг. — венгерское правительство. После революции 1956 г. был вывезен в СССР, жил в Токмаке (Киргизия), Арзамасе, Горьком. Называл себя «лучшим венгерским учеником Сталина».)), но на главном месте стал глупцом. Здесь многое, что касается их личностей, объясняется психологией, но только состояние общества может объяснить, как эти второстепенные фигуры могли оказаться в главной роли…

25 мая 1961 г.

А что, если мне сделать весь роман (Наброски к будущему роману (частично вошли в «Лицом к лицу», частично — в незавершенный роман «Последние дни Баницы»).) так, что кто-то напишет его от первого лица, прячась в подвале в ноябре 1956 года.

Почему он прячется? Потому что не может присоединиться к восставшим — поскольку видит, что те аршинными шагами идут к контрреволюции и к мировой войне, и не может встать на другую сторону — поскольку боится реставрации режима Ракоши.

Кто он? Отстраненный от политической жизни и добровольно оставивший ее человек, который хочет писать о Франце Иосифе I, потому что нельзя честно писать о теме, более близкой по времени. Но теперь его постоянно волнуют происходящие события. И о Франце Иосифе он хочет писать не историю, а роман. Поскольку неправ (вернее, только был прав) Бальзак, считавший, что неинтересно писать о том, как арестовали и обезглавили Карла I, потому что читателю это известно из истории и читателя крайне волнуют «второстепенные персонажи, о судьбе которых историографы позабыли».

Да ведь самое интересное (интереснее, чем общеизвестный результат), как отражались события и вещи в мыслях действующих лиц, исторических деятелей (Шекспир).

Или, например, как вспоминал и какое психологическое воздействие оказало на Ракоши то, что зимой 1919-го в Карлштейне над Тайа он в роли официанта собственноручно подавал обед Беле Куну? А также то, что известного в международном масштабе героя сделал из него Кун. Снова встает (или тогда встал в истории нового времени) вопрос о второстепенных фигурах, играющих главную роль. Таковы: Франц Иосиф I, Сталин, Ракоши. А потом второстепенная фигура, которая главная. Например, Graue Exzellenz…(Серый кардинал (нем.) — прозвище советника кардинала Ришелье, букв. серое преосвященство, человек, управляющий каким-либо делом, учреждением или государством закулисно, тайно, законспирировано и анонимно.)

Но Берия уже лишь условно таков. Собственно, своей книгой с подтасовкой истории («История большевиков Закавказья»(Книга Берии называется «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье» (1935).)) он держит в своих руках Сталина (который, возможно, боится, что где-то за границей хранится книга, в которой Берия пишет правду) и сохраняет свое положение этим и лакейской лестью и т. п. (Между прочим, Берия — это я знаю от Малиновского, сестра которого была подругой вдовы Горького, а внучка Горького была женой сына Берии, — также был готов нас «реабилитировать», выпустить, чтобы тем самым завоевать популярность за счет подохшего Сталина.)

Третья, к сожалению, самая редкая категория, главное действующее лицо в главной роли. Это Наполеон, это Ленин, это

Бела Кун и Черчилль тоже. В такой форме всё можно включить в роман.

3 июня 1961 г.

Второстепенные персонажи на первых ролях — неплохое название для романа — почему бы не начать с человека, который хочет писать об этом, и место действия, где об этом рассказывается, например, одно западное (лондонское) посольство в октябре-ноябре 1956 г.

7 июня 1961 г.

Нужно «тянуть» время писанием новелл, иногда небольших статей, чтобы слишком рано не начать роман — человек должен быть осмотрительным, если думает, что это станет последним романом, который он еще будет способен написать.

24 июня 1961 г.

Лагерника старше сорока урки зовут дедом или папашей.

28 июля 1961 г.

Опыт показывает, что моя годовая продукция — приблизительно 10 а. л. Помимо этого, корректура, исправление старых сочинений (например, «Чародей», «Маленький сердитый старый господин», «Хлеб»). Роман в 10 а. л. не укладывается. Значит, нужно будет сделать из него самостоятельные романы по 10 листов — и поскольку, может быть, у меня не хватит времени, по возможности нужно начать с самой важной части. В такой степени — и в этом — это будет бальзаковский метод.

30 июля 1961 г.

Вижу, что моя книга станет одними предисловиями, вернее — вступлениями. Я кончаю тем, с чего начал, — с описания «жизни без нравоучений»?

Так, и всё же по-другому. Потому что я уже знаю, что выводы — дело читателя, писатель не может написать на доске формулу, потому что тогда обеднит картину, из которой должна выявиться формула. Картина, зеркало, отражение, но картина не на защищенной стеклом амальгаме, а на воде, где видны и небесный свод, и горы, и твое собственное лицо — иногда. А иногда едва видны, потому что ветерок рябит воду, иногда видно совсем другое, потому что в бурю зеркало искажает, или ты своим прыжком замутил гладкую поверхность.

<.> Моя книга — целое переплетение вступлений, сеть, в которую я хочу поймать последнее слово.

6 августа 1961 г.

В какой степени приверженность коммунизму вопрос веры?

Вера — потому что у нее есть свои мученики!

31 августа 1961 г.

Только фильм может быть тем великим искусством, в котором глаза, жест, движение тела могут сказать всё. Но сначала это, наверное, должен написать писатель, и потом будет то, что «всё»…

26 сентября 1961 г.

Иногда только за несколько часов до смерти, но иногда до смерти больного проходят дни и недели — в глазах появляется какое-то холодное и всё же испуганное остекленение. Они уже знают то, о чем мы только думаем, что знаем, — простую вещь, что умрут. Они увидели смерть и понимают, что их уже больше ничего не держит на земле.

27 сентября 1961 г.

Как же я могу сказать больше, чем знаю?.. Ведь я могу сказать только то, что знаю. Мистификация — не мой хлеб.

22 января 1962 г.

У мышления — мышления на бумаге — и, тем самым, у писателя также есть два пути. Если он правильно идет этими путями, то идет от наибольшего к наименьшему — или от наименьшего к наибольшему.

Самое главное — нельзя запнуться! Нельзя необдуманно утверждать такое, что позже — для того, чтобы выбраться на правдивый путь, на правильный путь, — нужно будет опровергнуть. Правда — категория естественных наук, и моральная, и эстетическая и общественных наук. Тот,