Читать книгу - "Перо в её руке. Женские письма – женские судьбы в XVIII веке - Сесиль Берли"

степени пренебрегали, она жадно стремится к знаниям, чтению и эрудированности. Она читает запоем и выбирает по большей части нелегкое чтение: романы, мемуары (например, Брантома или кардинала де Реца), исторические труды («Всеобщая история Германии» в девяти томах), философские сочинения (Платон, Тацит, Бейль, Монтескьё, Вольтер, Дидро, Гримм) или «Энциклопедию», подписчицей которой она становится. Она узнает все больше и больше, чему способствует и переписка с просветителями. Это отношение к книжной культуре является частью ее политической стратегии: точно так же, как война, гиперсексуальность или искусство, знания есть инструмент власти. Писать письма великим мыслителям своего времени, оказывать им финансовую поддержку (чтобы не сказать «покупать их симпатии») для нее значит способствовать славе Российской империи, ее становлению в качестве великой европейской державы, все более европеизированной, а также умножать блеск своего собственного царствования. В переписке она рассказывает своим ученым корреспондентам о проводимых ею реформах, достигнутых успехах, книгах, которые она читает. Европейское, и в особенности французское, Просвещение возносит ее до небес. Ее называют просвещенной самодержицей, «великой», «Семирамидой», «Минервой», «звездой Севера». В приложении к ней ни одно преувеличение не кажется избыточным, ни один из философов не находит свою лесть чрезмерной. Дидро, приехавший в Санкт-Петербург в октябре 1773 года и проживший там пять месяцев, ни словом не обмолвится о беспрецедентном и вполне официальном насилии, которое власти обрушили на участников Пугачевского восстания.

Наряду со своей обширной перепиской Екатерина II пишет «Собственноручные записки» – мемуары, в которых откровенно рассказывает о 15 годах своей невеселой жизни в статусе великой княгини. Все горести, которые принес ей брак с идиотом, алкоголиком, неряхой, уродом, извергом и вечно унижавшим ее достоинство импотентом, заканчиваются государственным переворотом и убийством ее супруга. Она также сочиняет около 20 комедий и «притч» (коротких комедийных пьес с нравоучительным посылом), две драмы, стихи, либретто комической оперы, несколько педагогических трудов и поучительных сказок для внуков. Она переводит на русский язык великих писателей, например Шекспира. Она пишет анонимные памфлеты, печатающиеся в двух журналах, которые читает вся столица. В 1765–1766 годах она излагает свои обширные реформаторские идеи в программном документе под названием «Наказ Комиссии о составлении проекта нового Уложения», который в 1767 году будет опубликован и переведен на французский и немецкий языки. В нем она отстаивает идею о том, что Российская империя в силу своей необъятности может быть только автократией, опирающейся на систему законов, верховным создателем которых является монарх. Екатерина II считает это сочинение своим большим достижением как с политической, так и с философской точки зрения и не скрывает, что во многом опиралась на трактат «О духе законов» (1748) столь любимого ею Монтескьё.

В письмах этой женщины отражаются все грани ее сложной личности: ум, эгоизм, жизнерадостность, жесткость, обаяние, резкость, изящество, чувствительность, прямота, нескромность, чувство юмора, категоричность и смелость. Эта страстная любовница, обожающая мужчин и любовь – двумя главными мужчинами в ее жизни были Понятовский и Потемкин, – презирает своих сыновей и души не чает в своих внуках. Стремясь к реформам, она топит в крови любую попытку бунта, как это случится с начавшимся в 1773 году Пугачевским восстанием, тянувшимся три года и показательно подавленным. Во имя величия России она не отступает ни перед чем: дважды воюет с Османской империей, в 1772 году вместе с Австрией и Пруссией занимается последовательным разделом Польши, прилагает руку к ослаблению Шведского королевства.

Письма, написанные Екатериной II за время ее правления, одного из величайших в российской истории, показывают, до какой степени императрица в конце концов начинает отождествлять себя со страной, которой управляет. В то время как Российская империя становится одной из ведущих европейских держав, Екатерина делает все, чтобы ее воспринимали как всесильную, но просвещенную государыню, которая, как в 1765 году напишет Вольтер, «возвела разум на трон» и по-матерински печется о счастье своего народа, пусть и остающегося в оковах рабства.

Екатерина заводит любовников задолго до своего восшествия на трон; некоторые из них становятся ее фаворитами. Она совершенно не стесняется своей темпераментности и вкуса к красивым мужчинам и хорошим любовникам. При жизни ей дают прозвище «Мессалина Севера». Однако, чтобы понравиться ей, красоты и мужественности недостаточно. Ее возлюбленный должен мыслить как государственник, помогать ей проводить свою политику и всегда демонстрировать ей свою нежность. Она пишет нижеследующее письмо Понятовскому через месяц после государственного переворота и убийства ненавистного ей мужа Петра III. К этому моменту будущий король Польши уже четыре года как перестал быть ее любовником. Он желает вернуться в Россию, чтобы помочь добиться ее новой цели – стать царицей огромной страны, потрясенной недавними политическими событиями. Из этого письма создается впечатление, что Екатерина живет в страхе. Может ли быть, что этот страх ей внушает всемогущество Орлова, которому она позволила свергнуть, а затем и убить Петра III? Для Понятовского царица навсегда останется большой любовью.

9 августа 1762 года

Я могу лишь сказать вам правду: эта переписка навлекает на меня тысячу опасностей. Ваше последнее письмо, на которое я отвечаю, чуть не перехватили. За мной постоянно следят. Мне никак нельзя бросать на себя подозрений, я должна быть безупречной; я не могу вам писать; будьте покойны. Открыть все, что держалось в тайне, было бы неосторожным; я, наконец, не могу. Ни о чем не беспокойтесь. Ваша семья получит мою поддержку. Я не могу отпустить от себя Волконского; у вас будет Кейзерлинг [дипломат немецкого происхождения, состоявший на русской службе], который послужит вам наилучшим образом. Я приму во внимание все ваши рекомендации. Впрочем, я вовсе не желаю, чтобы вы обманывались. От меня потребуют исполнить еще много странных вещей, и все, конечно, естественно. Если я изъявлю согласие, меня будут обожать, если нет, право, не знаю, что может случиться. Если вам скажут, что происходит новое волнение в войсках, знайте, что все это лишь от избытка их любви ко мне, которой я начинаю несколько тяготиться. Они до смерти боятся, чтобы со мною чего-либо не сделалось, и стоит мне выйти из своей комнаты, как раздаются радостные восклицания. Одним словом, это ликование, достойное времен Кромвеля.

Брюсша[28] и Маршальша – особы недостойные, особенно вторая. Эти женщины были преданы Петру III сердцем, телом и душой и очень примеривались к его любовнице и ее планам, говоря на каждом шагу, что она еще не стала тем, чем они хотели бы ее видеть. Князь Адам [Чарторыйский, двоюродный брат Понятовского] во многих отношениях ведет себя рыцарем. Я не вернула ни его письма, ни вашего, потому что у меня нет никакой возможности это