Читать книгу - "Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко"

стороны, являлись прагматиками в политических воззрениях, а, с другой, были весьма сдержаны в религиозных взглядах. Модератизм не стал, однако, принципиальным отходом от законов кальвинистской церкви, в чем очень часто обвиняли его сторонников в XIX и в XX вв., скорее, это был своеобразный компромисс, восходящий все к тому же стремлению инкорпорироваться не только в экономические структуры Британского королевства, но и создать основу для религиозного сотрудничества. Это была попытка заменить усердные проповеди с целью спасения, а также осуждение безнравственности более понятной и близкой смесью, включающей облегченный вариант проповеди и менее суровые требования соблюдения морального кодекса. Именно в этом процессе «модератизации» пресвитерианизма была решена простая арифметическая задача, обернувшаяся, однако же, сложной моральной проблемой, в которой идея семи смертных грехов заменялась императивом десяти библейских заповедей.

Появление модератизма было связано с работой Генеральной ассамблеи – высшего органа пресвитерианской церкви, которая традиционно собралась в мае 1751 г. в Эдинбурге. Разногласия, существовавшие уже на протяжении нескольких десятилетий по вопросу об отношении к закону о церковном патронаже 1712 г., согласно которому государство получало право вмешательства в церковные дела посредством назначения священников, вылились в настоящий скандал, поскольку часть консервативно настроенных пресвитериан никак не соглашалась признать легитимность этого акта. Другая половина участников собрания возглавлялась Уильямом Робертсоном, в скором будущем – ректором Эдинбургского университета. В ее состав входили Гилберт Элиот Минто, эдинбургский адвокат и общественный деятель, Джордж Драммонт, некогда провост Эдинбурга, и другие. Они стремились отстаивать более прагматичную позицию, гарантировавшую, что шотландская церковь станет частью британских легислатур. В итоге на встрече в Линлизго накануне заседания ассамблеи церкви была заложена основа того, что позже составит основу модератизма[818], умеренного крыла шотландского пресвитерианства.

Робертсону и его сторонникам, образованным юристам, членам «Избранного общества и городской интеллигенции, выражавшим просвещенное общественное мнение, противостояли консервативно ориентированные евангелисты, имевшие поддержку среди сельских конгрегаций и продолжавшие исповедовать концепт адских мук. Другой оппозицией модераторам были скептики от религии, включавшие английских деистов и примыкавших к ним некоторых шотландцев. Хотя, с доктринальной точки зрения, Юма, например, следует отнести скорее к деистам, противостоящим модераторам, религия для него была частью той традиции, которая должна была сохранить национальную идентичность. Кроме того, большинство друзей философа, принадлежавших к умеренным пресвитерианам, в значительной степени смягчали его позицию. Наконец, тот факт, что в 1756 г. партия модераторов смогла добиться смягчения цензуры со стороны Генеральной ассамблеи в адрес Юма, свидетельствует, что, если не доктринально, то концептуально, Юма и модераторов объединяло общее отношение к важным вопросам, волновавшим общество.

В том же 1756 г. умер преподобный Джордж Андерсон, наиболее влиятельный защитник традиционного пресвитерианизма, и Хью Блэр стал настоятелем собора Сент-Джайлса, главной пресвитерианской церкви Шотландии, что открывало возможности для распространения модератизма. Пять лет спустя Уильям Робертсон занял пост ректора Эдинбургского университета, где Блэр получил также кафедру риторики. А вскоре, в 1768 г., Джон Уайтерспун, лидер евангелической партии, оппозиционной модераторам, получив приглашение занять место президента одного из колледжей Принстонского университета, отплыл в Америку, что, казалось бы, должно сделать триумф модераторов неизбежным. Однако на протяжении 1750-х гг. модератизм никогда не был в Генеральной ассамблее в большинстве, это было, скорее, не количество, а качество, поскольку среди модераторов были ученые, писатели, управляющие компаниями, административные чиновники – словом, те, кто был наиболее инкорпорирован в британский правящий класс. С другой стороны, одновременно они же были и выходцами из крупных шотландских родов и принадлежали к шотландской элите. И уже в конце 1760-х гг. из более чем 90 % номинальных приверженцев протестантизма в Шотландии осталось около 30 % искренне преданных ему прихожан. Однако именно модераторы на протяжении второй половины XVIII-начала XIX в. составляли лицо шотландского пресвитерианизма в глазах образованной Европы. Валлийский путешественник Томас Пеннант, посетивший страну в 1769 г., характеризуя шотландских клириков, писал, что они представляют собой наиболее образованных представителей своей профессии и являют резкий контраст разъяренным, неграмотным и фанатичным священникам прежних времен[819].

Но уже столетие спустя после своего появления, в середине XIX в., модератизм постепенно сходит с исторической сцены. Умеренное крыло пресвитерианства оказалось нежизнеспособным, очевидно, потому, что в период его возникновения начинается активный поиск собственного шотландского прошлого, для которого пресвитерианская церковь с ее строгими принципами, становится одним из символов, противостоящих в культурном плане англичанам. Модератизм выглядел здесь слишком большим компромиссом, и им следовало пожертвовать. Его критики, близкие к евангелизму, и в XIX, и в XX вв. объявили его бедственным тупиком, обвинив в слишком мягкой позиции по отношению к правительству и в уклонении от обязанности служить оздоровлению нации. Быть может, самая большая заслуга модератизма была в том, что он действительно составил конкуренцию ортодоксальному и во многом бескомпромиссному пресвитерианизму, который был не в состоянии предложить адекватный ответ на вызов модернизации рубежа XVIII и XIX вв., с ее бурными темпами урбанизации и массовыми миграциями и, как следствие, с ее недостатком доступа к социальным, религиозным и образовательным институтам, традиционно обеспечиваемым национальной церковью.

В то же время возникновение модератизма и его существование в течение целого столетия продемонстрировало те демократические тенденции, которые, будучи порожденными просветительскими идеями, существовали в Шотландии на протяжении второй половины XVIII – первой половины XIX в., времени, когда на севере наиболее активно шла административная модернизация. Кроме того, с точки зрения интеллектуальных процессов в Европе, это был один из первых случаев религиозной терпимости и модернизации самой церкви, которая под влиянием «отцов» модератизма, Уильяма Робертсона и Хью Блэра, вынуждена была отказаться от многих анахронизмов. Хотя модераторы и представляли относительно узкий слой, но это были адепты наиболее передовых европейских идей. В итоге модератизм, несколько смягчив пресвитерианские принципы и адаптировав шотландский кальвинизм к требованиям времени, в перспективе способствовал обмену и взаимопроникновению английской и шотландской культур, содействуя формированию и развитию новых представлений о нации.

Пресвитерианская вера в «жизнь, прожитую полезно», была одной из духовных основ шотландского Просвещения, а в самой пресвитерианской церкви Шотландии развитие модератизма привело к появлению того, что сейчас известно под названием «социальное евангелие», где благополучие нуждающихся является столь же важным в миссии церкви, как и вечное спасение души через покаяние. Таким образом, в основе модератизма лежит идея связи религии и общества: тридцать девять из пятидесяти четырех председателей Генеральной ассамблеи пресвитерианской церкви между 1752 и 1805 гг. были умеренных взглядов, и в этом кроется причина мощного развития в Шотландии социального обязательства элиты и коллективного взаимодействия, стремящегося к сглаживанию социальных противоречий. Подобные модераторские представления сформировали особый шотландский, отличный от английского, взгляд на природу и сущность социального устройства и динамики общественного развития.

Вместе с тем, модератизм являлся типично просветительским течением –