Читать книгу - "Непрошеный пришелец: Михаил Кузмин. От Серебряного века к неофициальной культуре - Александра Сергеевна Пахомова"

прагматике литературного альманаха, которому было свойственно как объединение писателей подчеркнуто несходных творческих устремлений (как выходившие на протяжении 1900–1910-х годов «Альманахи издательства „Шиповник“»), так и ситуативное сближение (сборник «Вечер „Триремы“. Лазарету деятелей искусств» (Петроград, 1916)). Одна из изначальных особенностей литературного альманаха – установка на издание дружеским кругом (см. Балашова Ю. Б. Эволюция и поэтика литературного альманаха как издания переходного типа. СПб.: ИД СПбГУ, 2011. С. 67). С этой точки зрения альманах «Матросов» представляется типичным для своего времени. Соблюдая фактическую осторожность, мы обратимся к несомненным участникам группы – тому, чьи стихи вышли под маркой одноименного издательства (Бамдас), и тому, кто оставил свидетельства о своем участии в ней (Деген).

242

О нем см.: Никольская Т. Л. Юрий Деген; Никольская Т. Л., Богомолов Н. А. Юрий Деген // Русские писатели 1800–1917: Биографический словарь. М.: Большая российская энциклопедия, 1992. Т. 2. С. 92–93; Никольская Т. Л. «Фантастический город»: Русская культурная жизнь в Тбилиси (1917–1921). М.: Пятая страна, 2000. С. 148–153.

243

Кузмин М. Дневник 1908–1915. С. 569. В дневниках конца 1910-х – 1920-х годов Моисей Бамдас нередко фигурирует как «Моня».

244

О беседах с Берманом Т. Л. Никольская вспоминала так: «У этого поэта я бывала в гостях уже в конце 70-х годов и расспрашивала о „Марсельских матросах“. О том, что такая группа существовала, он помнит. Сказал мне, что был штурманом у „Марсельских матросов“. Но когда я попросила, чтобы он подробно сказал, о чем они говорили, чем они занимались, он сказал, что помнит только, что они собирались на квартире у поэта Моисея Бандаса <sic!>, который жил на Марсовом поле. И когда они читали друг другу стихи или беседовали, за стеной плакал маленький ребенок Бандаса, который им мешал. Больше ничего существенного я не узнала» (Из истории поэтического авангарда. Юрий Деген // Радио «Свобода»*. 2003. 14 декабря. URL: https://www.svoboda.org/a/24200211.html. (*Признано Минюстом РФ нежелательной организацией.)

245

Письмо от 30 апреля 1917 г. (Купреянов Н. Н. Из писем к разным лицам. С. 106–107). Купреянов в это время находился на военной службе в действующей армии.

246

О менторских отношениях, лежащих в основе жизненного поведения символистов, см. в монографии Барбары Уокер: Walker B. Maximilian Voloshin and the Russian literary circle: Culture and survival in revolutionary times. Bloomington; Indianapolis, 2005. P. 54–65.

247

Об участии Кузмина во втором «Цехе поэтов» см.: Лекманов О. А.* К вопросу о Кузмине и акмеистах: (Суммируя общеизвестное) // Лекманов О. А. Книга об акмеизме и другие работы. С. 46, а также сохранившиеся приглашения на заседания «Цеха» (РГАЛИ. Ф. 232. Оп. 1. Ед. хр. 2. Л. 1–3).

248

Купреянов писал о нем: «Предисловие, хоть и глупое, но Кузмина» (письмо от 12 июля 1917 г. – Купреянов Н. Н. Из писем к разным лицам. С. 109).

249

Фрагмент предисловия с идеей о разделении «литературности» и «талантливости» наследует популярной идее литературной критики начала XX века. См., например, в рецензии Гумилева на книгу Сологуба «Пламенный круг»: «Стих его, мягкий и певучий, лишен и медной звонкости брюсовского стиха, и неожиданных поворотов блоковского. Но зато он и менее подвергся влиянию старых мастеров, в нем при той же пленительности чувствуется меньше литературности» (Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. Федор Сологуб. Пламенный круг… // Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии. С. 78).

250

Перенося в пореволюционное время жизненную ситуацию двух поэтов, Кузмин отчасти оказался прав в своих предположениях: литературная карьера Бамдаса оборвалась очень быстро (последняя тоненькая книжка его стихов вышла в 1924 году), после чего он вел «непоэтическую» жизнь технического переводчика (Бамдас М. Надежды символ: Стихи из дневников 1915–1958 гг. / [Предисл. Н. А. Богомолова]. М.: Рудомино, 1994).

251

См. прижизненные рецензии на книги Бамдаса: Рейснер Л. [Рец. на: ] М. Бамдас. Предрассветный вечер. Предисловие М. Кузмина. К-во «Марсельских матросов» // Летопись. 1917. № 7–8. С. 319; Большаков К. За весь сезон: Стихи за зиму 1917–1918 г. // Жизнь. 1918. № 36. С. 4. Об использовании кузминской поэтики Дегеном см.: Никольская Т. Л. Юрий Деген. С. 103.

252

Бамдас М. Предрассветный ветер: Стихи. Пг.: Марсел. матросы, 1917. С. 7.

253

См.: Соловьев С. М. [Рец. на: ] М. Кузмин. Сети… [1908]; Эренбург И. М. Кузмин. [1911].

254

Деген Ю. Поэма о сонце <sic!>. [Тифлис]: [Б. и.], 1918. С. 17.

255

Деген Ю. Оттепель. С. 8.

256

Бамдас М. Голубь: Вторая книга стихов. Пг.: Марсел. матросы, 1918. С. 9. См. двоякое прочтение слова «спутник» – как «попутчик» и как «любовник».

257

Деген Ю. Поэма о сонце. С. 18.

258

Образ моряка перешел в другие стихотворения Кузмина 1917 года, например в стихотворение «Мореход на суше» (май 1917), в котором представлена точка зрения мореплавателя, смущенного нахождением в несвойственной ему обстановке: «И только снится иногда / Шатанье накрененных палуб: / Ведь путевых не надо жалоб, / Коль суша под ногой тверда». Анализ этого стихотворения: Николаенко В. В. Как мореход оказался на суше (О границах интертекстуального метода) // Михаил Кузмин: Литературная судьба и художественная среда / Под ред. П. В. Дмитриева и А. В. Лаврова. СПб.: Реноме, 2015. С. 113–118.

259

Тименчик Р. Д. По поводу Антологии петербургской поэзии эпохи акмеизма // Russian Literature. 1977. Vol. 5. Iss. 4. P. 321.

260

Стихотворение Бамдаса «Прощай навсегда, контора!..» явно ориентируется на «Пироскаф», повторяя его композицию, но представляя лирический сюжет с точки зрения матроса, а не путешественника. Бамдас переносит из текста Боратынского в свое стихотворение деталь – птицу: «Наедине мы с морскими волнами; / Только что чайка вьется за нами / Белая, рея меж вод и небес», у Бамдаса – «Над палубой вьется птица, / Минутами еле видна» (Бамдас М. Голубь. С. 7). Примечательны финальные строки у Баратынского: «Завтра увижу я башни Ливурны, / Завтра увижу Элизий земной» и их «сниженный» вариант у Бамдаса: «А как загуляем, приятель, / Когда придем в Марсель!»