Читать книгу - "Непрошеный пришелец: Михаил Кузмин. От Серебряного века к неофициальной культуре - Александра Сергеевна Пахомова"

201

Это сходство впервые указано Л. Селезневым: Селезнев Л. Михаил Кузмин и Владимир Маяковский. С. 74–76.

202

Здесь и далее цит. по: Маяковский В. В. Полн. собр. соч. Т. 1. С. 134–140.

203

Волынский полк стал одним из ранних символов революции. Запасной батальон гвардейского Волынского полка первым присоединился к революционно настроенным массам и получил за это впоследствии звание «первого революционного». Уже 8 мая ледокол «Царь Михаил Федорович» был переименован в «Волынца» (Колоницкий Б. И. Символы власти и борьба за власть… С. 221).

204

Хлебников В. Собр. соч.: В 6 т. / Под общ. ред. Р. В. Дуганова. М.: ИМЛИ, 2000. Т. 1. С. 95.

205

Нельзя обойти вниманием и факт обратного влияния – Кузмина на творчество Хлебникова 1920-х годов. Прежде всего, обнаруженный А. Е. Парнисом (Парнис А. Е. Хлебников в дневнике М. А. Кузмина. С. 160) подтекст следующих строк из XVIII плоскости сверхповести Хлебникова «Зангези»: «Если в пальцах запрятался нож, / А зрачки открывала настежью месть, / Это время завыло: „Даешь!“ – / А судьба отвечала послушная: „Есть“» стихи из кузминской «Русской революции»: «Словно голодному говорят: „Ешь!“, / А он, улыбаясь, отвечает: „Ем“». Отметим также, что в «Зангези», создаваемой в 1920–1922 годах, также заметны следы «телеграфного» стиля в описании войны и революции. См., например:

Богатый плакал, смеялся кто беден,

Когда пулю в себя бросил Каледин.

И Учредительного Собрания треснул шаг.

И потемнели пустые дворцы.

Нет, это вырвалось «рцы»,

Как дыханье умерших,

Воплем клокочущим дико прочь из остывающих уст.

(Хлебников В. Собр. соч. Т. 5. С. 316)

206

Биржевые ведомости. 1917. 25 авг. Веч. вып.

207

В архиве Бенуа сохранился список лиц, желательных для работы в министерстве искусств, который показывает, что предполагаемый состав был еще более «мирискусническим»: помимо указанных выше, в него должны были входить также С. П. Дягилев и В. Ф. Нувель (Лапшин В. П. Художественная жизнь Москвы и Петрограда в 1917 году. С. 88).

208

В 1934 году, вспоминая прошедшую эпоху в дневнике, Кузмин придал большое значение знакомству с «мирискусниками»: «…На Башне же я был еще танцором и ясновидящим. Я удивляюсь и благодарен мирискусникам, которые за этими мощами разглядели живого и нужного им человека. К Ивановым ввели меня Каратыгин и Нурок. Сомова, Дягилева, Бакста, Нувеля я знал раньше Ивановских сред» (запись от 20 июля 1934 г. – Кузмин М. Дневник 1934 года. С. 72–73).

209

Переписку см.: Кузмин М. А., Сомов К. А. Переписка // Кузмин М. Стихотворения. Из переписки. С. 159–209; о совместном участии в «вечерах Гафиза» см.: Богомолов Н. А. Петербургские гафизиты. Одобрение Сомовым его произведений было исключительно важно для Кузмина. Так, в записи от 11 октября 1905 года Кузмин фиксирует реакцию на роман «Крылья»: «И почему мне хочется, чтобы зацепило именно Сомова, даже не Дягилева, напр<имер>?» (Кузмин М. Дневник 1905–1907. С. 56). Сомов выполнил обложки к роману «Приключения Эме Лебефа» (1907) и к сборнику «Три пьесы» (1907). С именем Сомова Кузмин связывал целый культурный пласт, повлиявший на его цикл «Ракеты»: «Любовь к радугам и фейерверкам, к мелочам техники милых вещей, причесок, мод, камней, „сомовщина“ мною овладела» (6 июля 1907 года. – Там же. С. 378).

210

С Бенуа Кузмина связывали не только личные, но и творческие отношения: Бенуа был предполагаемым художником постановки пьесы Кузмина «Комедия о Евдокии из Гелиополя» в 1907 году, а также неизвестного исследователям балета Кузмина в ноябре 1907 года. Замысел «Комедии о Евдокии» находился под сильным влиянием «мирискусников» и созданной ими среды изящных стилизаций в духе XVIII века. См. запись Кузмина в дневнике от 5 декабря 1920 года: «Бушен говорил о Сомове и Бенуа. У меня какое-то болезненное пристрастие к ним, как и всегда, впрочем, было» (Кузмин М. Дневник 1917–1924. Кн. 1. С. 251).

211

См. несколько примеров: «Талант М. Кузмина находится в явном соприкосновении с Сомовым. Та же пикантная, изящная ирония, та же изысканная простота формы, скрывающая сложность переживания. Тот же миниатюризм <…> пленительный своим своеобразным уютом» (Б. Б-ев. [Белый А.] [Рец. на: ] М. Кузмин. Приключения Эме Лебефа… С. 51), «Поэзия М. Кузмина – „салонная“ поэзия по преимуществу <…>. Она откликнулась на все, что за последние годы волновало петербургские гостиные. Восемнадцатый век под сомовским углом зрения, тридцатые годы, русское раскольничество и все то, что занимало литературные кружки…» (Гумилев Н. С. Письма о русской поэзии… С. 154. – Аполлон. 1912. № 8).

212

Примечательно, что имя Сомова стало для Кузмина в это время символом определенного периода в его жизни и творчестве, ностальгия по которому пронизывала дневниковые записи на протяжении нескольких лет: «Я загрустил, вспомина<я> 1906 год, печку, которая у меня треснула от жара, Сомова, Сапунова, свечи, начало известности, Казакова, эскапады» (1 ноября 1917 г.), «…круглый стол, разговоры о книгах, дневник 1907 г., Юрочка, вино, конфеты напомнили мне время Сомова и Нувеля» (23 мая 1918 г. – Кузмин М. Дневник 1917–1924. Кн. 1. С. 71–72).

213

Цит. по: Кузмин М. Дневник 1905–1907. С. 552.

214

Сомов К. Дневник 1917–1923 / Вступ. ст., подгот. текста, коммент. П. С. Голубева. М.: Изд-во Дмитрия Сечина, 2017. С. 169.

215

Денисов В. О новом искусстве демократической России // День. 1917. № 9. 15 марта. С. 1–2.

216

Цит. по: Крусанов А. В. Русский авангард 1907–1932. Т. 2. Кн. 1. С. 11–12.

217

Доль [Тигер Д. Н.]. Самоопределившиеся. (История новейших метаморфоз) // Журнал журналов. 1917. № 20–21. С. 13. Отметим, что это стихотворение начинается со строчек «Он долго тешился с козой, / Он славил банщика упрямо…». Если вторая однозначно отсылает к эпизоду из романа «Крылья», то первая заимствована из стихотворения В. Я. Брюсова «In hac lacrimarum valle» (из сборника «Urbi et Orbi», 1903): «Мы натешимся с козой, / Где лужайку сжали стены». Автор стихотворного фельетона осуждает в нем не столько Кузмина, сколько всю модернистскую литературу, сменившую эстетизацию порока на революционный энтузиазм.