Читать книгу - "Хроники и документы времен Столетней войны - Коллектив авторов"

Той же ночью монсеньор Ватье де Мони и монсеньор Вульфар де Гистель поехали в сторону французского лагеря и, напав на дозорных, многих из них убили. Французское войско так всполошилось, что всю ночь простояло в боевом строю, не смея спать из страха перед англичанами.

Поутру, когда рассвело, наш государь-король сошел со своего боевого коня и велел всем своим людям спешиться. Затем он построил своих воинов в боевые порядки: лучников по бокам от латников, а уэльсцев с их пиками — по бокам от лучников. И построили они свои отряды столь хорошо, сколь только могли. Затем пришли немцы и брабантцы и весьма подивились построениям англичан. И увидели они, что эти построения хороши и удачны и что король и все его люди держатся уверенно и готовы сражаться и умереть, не сходя с этого места.

Затем король послал рыцарей и оруженосцев, дабы разведать местность и французский лагерь. В час прим эти разведчики вернулись, привезя с собой одного пленного французского разведчика. Когда его привели к нашему государю-королю, он совершенно точно сказал, что французы выдвинулись вперед, и это было верно, ибо наши люди, находившиеся за пределами лагеря, уже заметили их приближение. Тогда наш государь-король крайне обрадовался, и его люди, видя, как он воодушевлен, тоже очень приободрились. Затем пришло к нему великое множество воинов, желавших получить рыцарское звание из его рук, и он с радостью им его дал.

Когда эти воины стали рыцарями, наш государь-король, граф Дерби, граф Нортгемптон, граф Солсбери, граф Саффолк и другие знатные сеньоры велели привезти вина, чтобы напоить всех своих людей. Затем король призвал пленника, захваченного утром, и, даровав ему жизнь и свободу, послал его назад к королю Франции. И велел ему сказать, что он и его люди вовсе не вежливы, коль скоро они не выполняют своих обещаний и так задерживают людей, которые изо дня в день терпели большие тяготы ради просьб, что были в их письмах.

Когда посланец уехал, наш государь-король отправился к своим полкам и отрядам, которые стояли в авангарде союзного войска. Наш государь-король взял под свое начало центральный полк. В нем были собраны сеньоры, коих я вам назову: прежде всего, епископ Линкольнский, монсеньор Эдуард Моунтмер, монсеньор Анри Фландрский[831], монсеньор Джон Дарси, монсеньор Генрих Феррере[832], монсеньор Джеффри Скроуп, монсеньор Томас Брэдстоун[833], монсеньор Джон Бъюмонт, монсеньор Роберт Феррере[834], монсеньор Вильям Фитц-Уорен[835], монсеньор Рейнольд Кобхем, монсеньор Ватье де Мони, монсеньор Джон Молинз (de Molynes), монсеньор Джон Норвич, монсеньор Морис Беркли[836], монсеньор Джон Монтгомери[837], монсеньор Томас Холланд[838], монсеньор Джон Страйвелин, монсеньор Рудольф де Гистель и многие прочие рыцари. А в его полку правой руки находились граф Дерби, граф Саффолк, сир Сай[839], монсеньор Николь де Контело и множество других знатных господ. В его полку левой руки находились граф Нортгемптон, граф Солсбери, граф Пемброк и великое множество воинов.

Во второй боевой линии (mie-garde) стояли отряды императорского сына, маркграфа Бранденбургского, герцога Гельдернского, маркграфа Юлихского, графа Бергского, сира Фалькенберга, монсеньора Жана д'Эно и других великих сеньоров.

В арьергарде был только лишь герцог Брабантский со своими людьми. Он пошел посмотреть, как построены и расставлены силы нашего государя-короля, и, едва он узрел превосходные построения, а также великий задор и веселье нашего сеньора-короля, то вернулся к своим людям и велел объявить по всему своему полку, что тот, кто принесет ему кусок знамени французского короля величиной с ладонь, получит от него за свой труд 1.000 флоринов в час нон.

Когда отпущенный пленник прибыл к королю Франции, то поведал, как он был схвачен и переговорил с английским государем-королем, каковой, будучи очень любезен и горя желанием биться, пожаловал ему жизнь и свободу, дабы он вернулся к королю Франции и передал, что англичане прождали его уже половину ночи и весь день. Затем король Франции спросил его о боевом построении англичан, и тот ему начал рассказывать. Тогда французы приуныли и очень встревожились. Сильно дивясь, они говорили между собой, что король Англии отчаянный человек, коли он первым осмелился войти в их землю, убить их людей, сжечь их города, разрушить их замки и до последнего ждать в чистом поле всю мощь короля Франции, чтобы сразиться с ней. Тогда сказал король Франции: «Клянусь святым Дионисием, если он желает своими безумствами привести своих людей к погибели, то я этого вовсе не сделаю, ибо нам тоже придется отвечать пред Господом за его безумства. Но вернемся назад и спасем себя и наших людей. А врагов мы еще встретим в другой раз, при более выгодных для нас обстоятельствах».

Когда наш государь-король услышал, что французы отступили, то крайне изумился, как такие добрые воины могут бежать, не сдержав обещаний, которые они ему дали в своих письмах.

Король Франции бежал к Сен-Кантену, позорно бросив своих людей. Он не смел остановиться ни в одном месте до тех самых пор, пока не укрылся за стенами Сен-Кантена. А наш государь-король отправился в обратный путь и с Божьей помощью благополучно его завершил. Аминь.

Общий счет местечек и замков, которые были сожжены и разрушены: двадцать одна сотня и семнадцать.

Письмо Эдуарда III с рассказом о его походе, состоявшемся осенью 1339 года[840]

(1 ноября 1339 года)

Мы, Эдуард, Божьей милостью король Англии, сеньор Ирландии и герцог Аквитании, нашему преподобному отцу Иоанну, той же милостью архиепископу Кентерберийскому, Вильяму де Ла-Зушу, нашему казначею[841], и другим нашим английским советникам шлем привет.

Прежде мы вам часто сообщали о причине нашего долгого пребывания в Брабанте, и она хорошо известна каждому из вас. Однако последнее время нам не поступало почти никакой помощи из нашего королевства. Поэтому мы с нашими людьми находились в очень гнетущем и бедственном положении, а наши союзники были очень тяжелы на подъем. Кроме того, наши посланцы, которые потратили столько времени на переговоры с французскими кардиналами и советниками, дабы договориться с ними о мире, не принесли нам никакого иного ответа, кроме того, что мы не получим ни пяди земли во Франции. И еще, как нам донесли, наш кузен Филипп де Валуа твердо поклялся, что мы с нашим войском не сможем провести ни одного дня во Франции, без того чтобы он не дал нам сражения.

Как бы то ни было, мы