Читать книгу - "Эйнштейн во времени и пространстве. Жизнь в 99 частицах - Сэмюел Грейдон"

оконечности итальянского озера с тем же названием, – Альберт ждал ее с “распростертыми объятиями и бьющимся сердцем”[92]. В Комо они остались на один день: осмотрели площадь старого, окруженного стенами города, готический кафедральный собор и средневековую ратушу. Затем они сели на небольшой пароход, который, останавливаясь в маленьких деревушках, лениво плыл к северному берегу озера.

На следующий день Альберт и Милева сошли с парохода. Они собирались по горной тропе пройти через перевал Шплюген на границе между Италией и Швейцарией. Однако, как рассказывала Марич, перевал был покрыт глубоким снегом, толщина которого в некоторых местах достигала шести метров.

Поэтому мы сняли крошечное шале, где как раз достаточно места для двух влюбленных. Мы в санях. Сзади, на маленькой скамеечке, кучер. Он все время что‐то бормочет и называет меня “синьорой” – можно ли придумать что‐нибудь прекраснее?.. Беззаботно падал снег. Сначала мы долго едем по лесной дороге, а потом лес кончается, кругом снег, везде только снег. От этой холодной белой бесконечности меня бросает в дрожь, и под шубами и шалями, в которые мы закутаны, я крепко прижимаю к себе любимого[93].

Спускались они пешком, и обоим было так весело, что спуск казался легким. “Где только можно, мы устраивали лавины, чтобы как следует припугнуть мир внизу”.

Через несколько дней Эйнштейн пишет Марич: “Как было восхитительно в тот последний раз, когда мне было дозволено прижать к себе тебя, мою дорогую малышку, так, как было задумано природой. Позволь мне страстно расцеловать тебя за это, моя дорогая, добрая душа!”[94]

Когда праздник закончился, Милева почувствовала, что беременна.

16

Всего через несколько месяцев Марич предстояла пересдача экзаменов в Политехникуме. В Цюрихе, оставшись одна, Милева явно испугалась последствий своего положения. Она считала, что Эйнштейн едва ли способен позаботиться о себе самом, не говоря уже о том, чтобы поддержать ее.

Ответ Эйнштейна на ее обеспокоенное письмо начинался с восторженных и страстных излияний, которые, впрочем, относились к только что прочитанной им статье о катодных лучах: “Эта прекрасная работа наполняет меня такой радостью и таким счастьем!”[95] В этом же письме Альберт уверял Милеву, что не бросит ее, как она того боялась, а сделает все как полагается. Он обещал искать работу, любую работу, даже если ему придется заняться страховым делом. А как только он найдет работу, они поженятся.

Милева хотела девочку. Она придумала ей имя – Элизабет – и еще до рождения стала ласково называть Лизерль. Эйнштейн хотел мальчика. Как бы соперничая с Милевой, он иногда называл ребенка Хансерель. Однако обычно Эйнштейн не слишком много внимания уделял беременности Милевы. В своих письмах он рассуждал о том, как после рождения ребенка мирские проблемы отойдут на второй план и они опять с головой уйдут в учебу. “Как там наш маленький сын и твоя докторская диссертация?”[96] – написал он ей однажды.

Оба понимали, что, когда беременность Милевы станет заметна, появляться вдвоем на людях они не смогут. Эйнштейн, казалось, делал все возможное, чтобы избежать встречи с Марич. Когда она предложила ему приехать к ней в Цюрих, он предпочел отправиться отдыхать с матерью и сестрой. В июле 1901 года Марич провалилась на экзаменах во второй раз. Через несколько месяцев она переселилась в деревню недалеко от того места, где Эйнштейн работал репетитором. Похоже, он навещал ее на удивление редко, часто отменял свой приезд, ссылаясь на то, что не хватает денег даже на короткую поездку.

Лизерль родилась в конце января 1902 года в Сербии, в Нови-Саде, родном городе Милевы. Роды были трудными, и после них Милева долго не могла оправиться. Эйнштейн старался ободрить ее.

“Это действительно оказалась Лизерль, как ты и хотела! – писал он. – Она здорова и плачет, как положено? Какие у нее глазки? На кого из нас она больше похожа?.. Ест хорошо?.. Я так люблю ее, хотя пока и не знаю!”[97]

Даже если в этом письме Эйнштейн и не кривил душой, навестить своего новорожденного ребенка он не приехал.

Альберт понимал, что ему предстоит преодолеть немало трудностей и, что немаловажно, вскоре он должен будет приступить к новой работе в Берне. Марсель Гроссман уговорил отца помочь Эйнштейну, измучившемуся в поисках работы. Гроссман-старший был знаком с директором швейцарского патентного бюро и знал, что там, вероятно, скоро появится вакансия. Он замолвил словечко за Эйнштейна, и, когда объявили конкурс на должность технического эксперта III класса, требования к соискателям были сформулированы так, чтобы Эйнштейн оказался идеальным кандидатом. Директор сообщил ему, что он основной претендент.

В июне 1902 года Федеральный совет Швейцарии формально утвердил Эйнштейна в этой должности с жалованием три с половиной тысячи франков. Но если бы стало известно о внебрачном ребенке, его вряд ли оставили бы после испытательного срока. Поэтому он никому из своих друзей – ни старых, ни новых – не рассказывал о дочери, а Милева вернулась в Цюрих без нее. В августе 1903 года, когда Лизерль было девятнадцать месяцев, девочка заболела скарлатиной. Милева срочно выехала к больной дочери. О дальнейшей судьбе девочки ничего конкретно не известно. Возможно, она умерла, возможно, ее отдали на воспитание, но из жизни родителей Лизерль исчезла. На удивление старательно Эйнштейн и Марич избегали любого упоминания о своей дочери, стерли из истории все ее следы. Отец, мать и сестра Эйнштейна ничего о ней не знали, как впоследствии и двое его сыновей. Письма за тот период уничтожены. И сам Эйнштейн больше никогда не упоминал ее.

17

Ожидая должности в патентном бюро, Эйнштейн переехал в Берн и снял квартиру на втором этаже узкого серого здания на широкой, поднимающейся вверх улице Крамгассе. Нужны были деньги, и он поместил в местной газете короткое объявление о том, что “Альберт Эйнштейн, диплом учителя госуд. Политехникума”[98] дает частные уроки математики и физики.

Как‐то раз, во время пасхальных каникул 1902 года, в дверь Эйнштейна позвонили. “Входите!”[99] – громко крикнул он, даже еще не посмотрев, кто его посетил. В глубине плохо освещенного коридора стоял человек лет двадцати шести, не то чтобы красивый, но собранный и хорошо одетый. У него были короткие волосы и французская бородка. Человек представился как Морис Соловин и объяснил, что, просматривая газету, наткнулся на объявление герра Эйнштейна и сразу отправился по указанному адресу. Возможно, Эйнштейн сможет обучать его теоретической физике?

Так