Читать книгу - "Эйнштейн во времени и пространстве. Жизнь в 99 частицах - Сэмюел Грейдон"

физике, а не на ее завершение. В 1895 году Вильгельм Рёнтген зарегистрировал таинственные лучи (впоследствии названные рентгеновскими), способные проходить через человеческое тело. В 1886 году Анри Беккерель случайно открыл радиоактивность, а еще год спустя Джозеф Томсон открыл электрон – крохотную частицу, находящуюся, вероятно, внутри атома. В 1888 году Генрих Герц научился генерировать и принимать радиоволны, подтвердив тем самым теорию электромагнетизма Максвелла. Эйнштейн и его товарищи верили, что с наступлением нового века их ждут новые замечательные открытия. И совершить их должны именно они.

Вместо посещения лекций Эйнштейн “с религиозным фанатизмом”[67] изучал дома современную теоретическую физику. Среди множества прочитанных статей он натолкнулся на работы Людвига Больцмана. В то время существование атомов еще ставилось под сомнение, но Больцман утверждал, что представление о газе как об огромной совокупности атомов, сталкивающихся друг с другом наподобие мраморных шариков, позволяет объяснить законы термодинамики. Эйнштейн прочел работы Августа Фёппля, ставившего под сомнение концепцию “абсолютного движения” и утверждавшего, что движение можно определить только по отношению к какому‐либо другому телу. Он внимательно прочел и работы великого французского энциклопедиста Анри Пуанкаре, считавшегося “последним математиком-универсалистом”. Пуанкаре очень близко подошел к идеям, которые легли в основу специальной теории относительности: он писал, что, согласно его представлениям, “абсолютное пространство, абсолютное время и даже геометрия – не те постулаты, которые должны лежать в основании механики”[68].

Вебер был не единственным преподавателем физики, которого Эйнштейн раздражал. Руководитель физического практикума профессор Жан Перне по вполне понятным причинам тоже недолюбливал его: Эйнштейн так редко появлялся на занятиях Перне, что ректор вынес ему “выговор за недисциплинированность”[69]. Одному из своих сокурсников Эйнштейн сказал, что, по его мнению, профессор сошел с ума, хотя, когда Эйнштейн появлялся в лаборатории, неприятности исходили именно от него. Однажды он выбросил описание лабораторной работы в мусорное ведро и, как ни в чем не бывало, продолжил эксперимент по своему усмотрению. В другой раз он устроил взрыв и поранил правую руку настолько серьезно, что на какое‐то время ему пришлось отказаться от игры на скрипке. За один из курсов Перне поставил Эйнштейну самый низкий балл. И это была не месть, а вполне заслуженная оценка. Перне решил, что обязан выяснить, почему вообще Эйнштейн изучает физику, а не медицину, юриспруденцию или филологию. “Дело в том, герр профессор, – ответил тот, – что в этих областях знаний я еще менее талантлив. Отчего же в таком случае не попробовать себя в физике?”[70]

Кроме обязательных предметов студенты должны были взять еще дополнительный курс за рамками основной специализации. Эйнштейн набрал гораздо больше курсов, чем было необходимо. Его выбор был совершенно эклектический: геология горных хребтов, первобытная история, философия Иммануила Канта, теория научной мысли, изучение работ Иоганна Вольфганга фон Гёте. Еще он прослушал большое количество лекций по экономике и политике, таких, например, как “Банковское и биржевое дело”, “Статистика и страхование жизни”, “Распределение доходов и социальные последствия свободной конкуренции”.

Эйнштейн воспринимал Цюрих как курорт. Здесь он мог рассуждать о политике со своим другом Фридрихом Адлером или проводить время в Швейцарском обществе этической культуры, где велись разговоры о социальных реформах и угрозе милитаризации. По выходным Эйнштейн часто гулял по окружающим город горам, любил плавать на лодке по Цюрихскому озеру. При любой возможности он музицировал. Однажды летним днем, когда дома была только дочь его квартирной хозяйки, Эйнштейн услышал одну из фортепианных сонат Моцарта, доносившуюся из соседнего дома. Схватив скрипку и даже не надев воротничок или галстук, он бросился к двери. “Нельзя выходить в таком виде, герр Эйнштейн!”[71] – крикнула ему вдогонку девочка, но он уже убежал. Влетев в соседний дом, Эйнштейн увидел за роялем старую даму, которая изумленно уставилась на молодого человека. “Продолжайте играть”, – выпалил Эйнштейн, и вскоре он уже аккомпанировал ей на скрипке.

10

Субботний вечер 1896 или 1897 года, до начала нового семестра остается несколько месяцев. Табачный дым окутывает участников вечеринки. Среди них невысокий человек чуть старше двадцати лет. У него густая черная борода, жесткие волосы и острый нос. Он походил бы на пророка, если бы не был так весел и благодушен. Этого человека зовут Микеле Анджело Бессо.

Музыканты играют главным образом Моцарта, иногда Бетховена. Вокруг столпились благодарные слушатели. Особенно талантлив скрипач. Ему около восемнадцати, у него густые темные волосы и аккуратные усы. Он, без сомнения, студент. Энергии этого молодого человека и уверенности в себе можно только позавидовать. Игра окончена, и Бессо замечает, что нескольким гостям этот студент очень понравился. Хозяйка должна быть довольна, думает он, найти хорошего скрипача нелегко.

Тем же вечером молодых людей представили друг другу.

– Альберт Эйнштейн, – говорит скрипач, не вынимая изо рта трубку.

– А я Бессо.

Он сама веселость, хотя в его глазах всегда есть какое‐то бесстрастное удивление. Он порывист и забавен, с ним легко разговаривать. Вскоре выясняется, что у них много общего. Этот Эйнштейн учится в Политехникуме, а Бессо закончил его несколько лет назад и теперь работает на электромеханической фабрике в Винтертуре, примерно в десяти милях от Цюриха. Они оба евреи. Бессо по‐прежнему интересуется физикой и очень рад возможности поговорить с таким знающим, увлеченным физикой человеком. Разговор заходит о свете. Что это такое: волна или частица? Бессо и Эйнштейн станут очень близкими друзьями. Как и Эйнштейн, Бессо не слишком уважительно относился к авторитетам. Бессо тоже собирались отчислить из школы после того, как он написал жалобу на своего преподавателя математики. Он умел рассуждать непредвзято и всегда стремился доискаться до самой сути явления. “Сильная сторона Бессо – его поразительный интеллект и безграничная верность профессиональным и моральным обязательствам, – писал Эйнштейн в 1926 году. – Его слабость – в нерешительности”[72].

А еще оба друга рассеянны. У Эйнштейна была забавная, хотя и досадная привычка терять ключи, но до Бессо ему было далеко. Однажды Бессо попросили проверить недавно установленные линии электропередачи вблизи Милана. Он собирался выехать вечером, но опоздал на поезд. На следующий день Бессо и вовсе забыл, что должен ехать в Милан, и опомнился слишком поздно. На третий день, все‐таки добравшись до линии электропередачи, Бессо, к своему ужасу, обнаружил, что забыл, зачем его туда послали. Пришлось написать на фабрику и попросить прислать инструкции телеграфом. Эйнштейн прокомментировал это так: “Микеле – настоящий шлемазл”[73]. На идише “шлемазл” – незадачливый добродушный человек, с которым постоянно что‐то случается.

Они всю жизнь дружили и ценили друг друга. Как‐то