Читать книгу - "Демидовы - Николай Демидов"

найти в церковном подклете[20]. Утайка архива добавила ревизору рвения, и он нашел на обследованных им уральских заводах ряд нарушений, аналогичных тем, которые были обнаружены асессором Васильевым в Туле.

Также подверглись ревизии Дугненский и Брынский железные заводы, принадлежавшие Никите Никитичу Демидову, и здесь тоже не обошлось без «шалостей». О Никите Никитиче будет рассказано в следующей главе, а пока что он был упомянут для создания правильного представления, касающегося масштаба проблемы, вставшей перед Демидовыми.

В марте 1734 года проблема усугубилась – вместо Виллима де Геннина, ранее надзиравшего за уральскими горными заводами, был назначен Василий Татищев, заклятый враг демидовского семейства. Прибыв на место, Татищев разослал по частным заводам шихтмейстеров, которые должны были надзирать за порядком. Акинфий Демидов в это время находился в Петербурге – давал объяснения Комиссии и пытался выправить скользкое дело в свою пользу. Помимо железных демидовских заводов ревизии подлежали и медные. «Ежели же усмотрите, что заводы Демидова медные для пользы нашей надобно взять на нас, то оные у него взять, описав… сочинить правильный счет по настоящей цене, и оный прислать к нам», – велела Татищеву Анна Иоанновна. Тут уже не до строительства новых заводов на Алтае, куда Акинфий Никитич уже успел дотянуться, – нажитое бы суметь сохранить.

Сумел! И не только сохранил, но и приумножил, ибо для гениев нет ничего невозможного, а Акинфий Демидов был истинным гением предпринимательства (ну и мастером «подмазывать, чтобы не скрипело», без этого деловому человеку никак не обойтись). Выйдя сухим и чистым из мутной воды, Акинфий Никитич еще и улучшил свое положение, перейдя с выплат по объемам выплавленного металла на подоменное налогообложение. Платить фиксированную сумму с каждой действующей домны порядка трех тысяч рублей в год Акинфию было выгоднее, а казне так было удобнее – вот дело и сладилось к обоюдному удовлетворению, а впоследствии эта практика распространилась и на заводы, принадлежавшие другим владельцам. Правда, кое-какие штрафы и недоимки уплатить пришлось, но то были мелочи. Зато с демидовских заводов убрали докучливых шихтмейстеров. Оцените «красоту игры» – Акинфий Демидов просил избавить его от шихтмейстеров под тем предлогом, что они, дескать, плохо сведущи в счетной науке и потому не способны правильно вести учет. Просьбу удовлетворили, согласившись с тем, что казенные наблюдатели и впрямь плохо знали арифметику.

Работавший с 1729 года Колывано-Воскресенский медный завод, ставший первым демидовским предприятием на Алтае, был взят в казну в начале 1736 года. Конфискацию постарались обставить деликатным образом: «Оные заводы стали на границе калмыцкой в великой небезопасности, для которого Демидову надлежащих людей для обороны содержать невозможно». Другой причиной, якобы затруднявшей освоение богатых алтайских залежей меди, была бедность здешних мест лесом, но эту проблему частые предприниматели решали с не меньшим успехом, чем управляющие казенных заводов. Однако в конце того же года Акинфию Никитичу удалось вернуть конфискованный завод. На радостях он начал готовиться к строительству второго медного завода в устье реки Барнаулки, который начал работу в 1744 году.

В 1740 году, на закате своего правления, Анна Иоанновна пожаловала Акинфию Демидову «за размножение рудокопных заводов» чин статского советника. Этот чин, относившийся к пятому классу, соответствовал армейскому бригадиру (чтобы было понятнее – находился между чинами полковника и генерал-майора). Спустя два года императрица Елизавета Петровна повысит Акинфия до действительного статского советника. В Российской империи чины ценились выше богатства, поскольку они свидетельствовали о высочайшем благоволении. Без чина Акинфий Демидов был «денежным мешком», а став действительным статским советником, получил право титуловаться «Вашим превосходительством». Любому лестно, а уж бывшему кузнецу и подавно.

«Что не убивает меня, делает меня сильнее», – говорил один из столпов германской философии Фридрих Ницше. Утверждение это весьма спорное, но применительно к Акинфию Демидову оно справедливо – тревоги, которые добавились в жизнь Акинфия Никитича во время правления Анны Иоанновны, отточили его умение дружить с властью. Императрица Елизавета Петровна еще не успела поудобнее усесться на престоле, как Демидов завел тесную дружбу с ее кабинет-секретарем Иваном Антоновичем Черкасовым. Точнее – не завел, а поднял отношения на новую высоту, поскольку знакомы они были еще с екатерининских времен. Черкасов служил кабинет-секретарем еще у Петра Первого и сохранил эту должность при Екатерине, а вот Анна Иоанновна сослала его в Астрахань… Для Елизаветы Иван Антонович был не только главой канцелярии императрицы, но и близким другом. Покровительство Черкасова «автоматически» обеспечивало Акинфию Никитичу расположение императрицы. Образно говоря, ветер, который прежде препятствовал движению вперед, теперь стал задувать в демидовские паруса. В последние годы жизни Акинфий Демидов вел активное строительство в разных местах, причем зачастую начинал его, не имея на руках дозволения на постройку. Но жизнь изменилась к лучшему, и теперь подобные «шалости» сходили ему с рук. Так, например, когда на кунгурской реке Шакве чиновник Генерал-берг-директориума[21] в 1740 году обнаружил действующий медеплавильный завод, дело закончилось выдачей разрешения «задним числом».

У села Фокина, купленного в свое время Никитой Демидовым, Акинфий Никитич поставил три «передельных» завода, на которых из поставляемого с Урала железа делались якоря для Адмиралтейства. Сеть демидовских заводов развивалась не как придется, а с умом и разбором – плавильные заводы с домнами ставились у месторождений, а «передельные», на которых выплавляли из чугуна железо, ставились близ лесов. Заводы же, специализировавшиеся на изготовлении изделий (например – тех же якорей), Акинфий Никитич старался выдвигать в центральную часть страны, поближе к покупателю. Демидовские заводы представляли собой не простую совокупность производств, а именно сеть, в которой предприятия были связаны между собой множеством нитей. Иногда приходилось перепрофилировать отдельные заводы, например, Быньговский молотовой завод, находившийся в семи верстах от Невьянского, Акинфий перевел на производство латуни.

Назревает вопрос – как удавалось Акинфию Никитичу управлять империей из двадцати пяти заводов, восемнадцать из которых были построены им? В чем заключался его секрет? В доскональном знании дела, правильном подборе людей на ключевые должности и четко работавшей двусторонней связи со всеми предприятиями. Если разбираться в предмете и постоянно держать «руку на пульсе», то можно и сотней заводов управлять, главное – организовать все надлежащим образом, так, чтобы валы-шестерни вращались сами собой, без твоего непосредственного участия.

По приблизительным оценкам, на заводах, принадлежавших Акинфию Никитичу и Никите Никитичу Демидовым, к середине XVIII века выплавлялось около девятисот тысяч пудов чугуна, что равноценно шестистам тысячам пудов железа[22].

Акинфий Демидов был женат дважды. Первая жена, Евдокия Тарасовна Коробкова, дочь тульского промышленника, основателя знаменитых Каслинских заводов, родила Акинфию Никитичу сыновей Прокофия и Григория и двух дочерей – Марию, которую в некоторых источниках называют Евдокией, и Анну. Акинфий Никитич постоянно находился в разъездах, и это обстоятельство породило слухи о том, что настоящими отцами Прокофия и Григория могли быть другие мужчины. Однако неизвестно, чтобы Акинфий