Читать книгу - "Ливонская война: Забытые победы Ивана Грозного 1558–1561 гг. - Виталий Викторович Пенской"

Означенное посольство выехало летом 1494 года и осенью прибыло в Москву, где в начале октября его принял Иван III. Однако миссия не имела успеха. Видимо, пока делегаты шли, царь принял окончательное решение закрыть Немецкий двор в Новгороде, арестовать находившихся там немецких купцов, приказчиков и учеников и конфисковать товары в тамошнем пакгаузе.

Закрытие Немецкого двора в Новгороде по приказу Ивана III. Миниатюра из Лицевого свода

6 ноября 1494 года приставы великокняжеских наместников в Новгороде под предводительством присланных специально для этой цели из Москвы дьяков Василия Жука и Данилы Мамырева явились на новгородский Немецкий двор «поимати гостей немецких колыванцов, да и товар их, переписав, привести в Москву». За многие обиды и поругания, что чинили немцы послам великого князя, его людям и новгородским «гостям», велено было от имени великого князя немецких купцов и их помощников «в тюрму всадити», а «товар их спровадити к Москве, и дворы их в Новгороде старые и божници (…) отняти». Эти действия сопровождались концентрацией русских войск в приграничной зоне, что не осталось незамеченным на «той» стороне. Кризис вступил в решающую стадию.

Ответный ход

Действия Ивана III – непонятно почему, ведь не в первый же раз в ответ на утеснения, чинимые купцам, власти с обеих сторон прибегали к конфискациям товаров и арестам «гостей» – привели ливонские власти в замешательство. То, что позиция русского царя по отношению к Ливонии изменилась в худшую сторону, было очевидно уже в конце лета – начале осени 1494 года, когда с русско-ливонского пограничья начали поступать сведения о передвижениях русских войск. В начале сентября новый магистр Ливонского ордена Вальтер фон Плеттенберг отписывал своему начальнику, магистру Тевтонского ордена Иоганну фон Тифену, что русские намерены напасть на Ливонию и причинить вред христианству. Тифен высказал сожаление по этому поводу и в свою очередь сообщил об агрессивных намерениях русских в Рим, а также попытался привлечь к делу оказания помощи Ливонии и Ливонскому ордену главу имперского отделения Тевтонского ордена А. фон Грумбаха. Заслуживает внимания один пассаж из послания Тифена Грумбаху, в котором магистр отмечал, что из-за действий нескольких скверных немецких мастеров-оружейников, перебежавших на сторону

Московита, русские получили в свое распоряжение невиданные прежде военные машины и осадные приспособления, в том числе и колоссальных размеров пушку, в три раза превышавшую по размером все то, что было известно прежде (уж не о «Павлине» Паоло Де Боссо, отлитом на московском Пушечном дворе в 1488 году, идет речь?), и что по этой причине могущество московитов значительно выросло.

Этот фрагмент послания магистра любопытен подчеркиванием той роли, которую, по мнению Тифена, сыграли в усилении военной мощи русских переманенные на службу к великому князю в Москве некие немецкие оружейники. Отсюда напрашивались и соответствующий вывод, и предложения, как ослабить Московита и не дать ему возможности нанести вред всему христианству: надо не допускать к нему мастеров и материалы, которые могли бы усилить великого князя.

Действия ганзейских властей развивались примерно в этом же русле. Получив известие о закрытии Немецкого двора в Новгороде и аресте находившихся там немецких купцов, любекские ратманы весной 1495 года созвали съезд северогерманских ганзейских городов, на котором было принято решение приостановить всякую торговлю с русскими и рекомендовать сделать то же Данцигу и ливонским городам. Запрет на торговлю с Русской землей, введенный бременским ганзетагом 1494 года, был, таким образом, подтвержден. Этот запрет должен был действовать до тех пор, пока не будут выпущены на волю арестованные купцы и возвращены конфискованные товары.

Ганзейский корабль, XV в., гравюра

Обращает на себя внимание тот факт, что под запрет попала не только продажа русским соли, но и в первую очередь цветных металлов и изделий из них. Так, в августе 1495 года дерптские ратманы отписывали в Ревель, что дерптским купцам запрещено продавать русским медь, свинец, посуду, изготовленную из них, а также проволоку и прочие подобные товары, которые могли бы причинить вред христианству. Вне запрета оставалась продажа олова, и ратманы просили разъяснений на этот счет: можно ли им торговать или же олово тоже попадает под запрет?

Поскольку дело с освобождением арестованных купцов не двигалось с места, запрет на продажу цветных металлов и изделий из них держался и в последующие годы. В декабре 1498 года все те же дерптские ратманы сообщали в Ревель, что продажа русским меди, старой или новой, а также металлической посуды (надо полагать, той, что сделана была из меди), свинца, селитры, серы (без того и другого нельзя сделать порох), железной проволоки (которая, несомненно, необходима при изготовлении кольчатых доспехов), пушек, лат и кольчуг, лошадей и прочих военных материалов по-прежнему запрещена.

Нетрудно заметить, что на этот раз список запрещенных к торговле товаров «двойного назначения» (а не только оружия) расширился. Справедливости ради отметим, что олово, латунный лом, котлы, противни и латунная проволока под запрет не попали. Пожалуй, этот список можно полагать едва ли не самым полным перечнем запретных товаров, который включает в себя как те, что в принципе не могли быть проданы русским (кони и оружие), так и те, что продавались, но, что называется, со скрипом и при первых же признаках кризиса в отношениях между Русской землей, Ливонией и Ганзой попадали под эмбарго – цветные металлы, изделия из них, а также необходимые для изготовления пороха селитра и сера.

Дальнейшее охлаждение отношений между Москвой и Ливонией способствовало продолжению торговой войны и сохранению эмбарго. Летом 1498 года очередной ливонский ландтаг снова рассмотрел вопрос о торговле с русскими и вынес решение не продавать русским медь и изделия из меди, а также свинец. Осенью следующего года «лутчие» ливонские мужи, собравшись на собрание-штедтетаг, поразмыслили и порешили следующее. Медь в любом виде (даже медные котлы, старые или новые) и металлическая посуда (буквально «горшки, старые или новые»), свинец, железная проволока, кольчатые и вообще любые доспехи, само собой, пушки и огнестрельное оружие, а также арбалеты, не могут быть проданы русским. Естественно, сера и селитра также попали под запрет. Отдельным пунктом был прописан и запрет на вывоз коней.

В январе 1501 года на заседании ливонского ландтага, который собрался накануне объявления уже не торговой, а настоящей, «горячей» войны Московиту, в список перечисленных на прежних ландтагах запрещенных к продаже товаров дополнительно был внесен еще и порох.

Граница на замке?

Итак, в ходе торговой войны,