Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев"

Знакомство с Хаусхофером явилось связующим звеном для развития отношений с подполковником Ойгеном Оттом, с которым Зорге еще предстояло встретиться. Отт должен был прибыть в Японию в июне 1933 года. И никто лучше Хаусхофера не мог дать ему необходимый минимум сведений о Японии и о японской армии. Знакомство Зорге с Хаусхофером и поручение последнего готовить статьи для журнала «Цайтшрифт фюр геополитик» давало «Рамзаю» основание вести дискуссии с Оттом по военным проблемам, не опасаясь вызвать у последнего подозрения[348]. К тому же Зорге запасся рекомендательным письмом доктора Зеллера. При посещении газеты «Тэглише Рундшау» в Берлине и разговоре с ее главным редактором доктором Зеллером между ними возникло чувство товарищества, так как оба сражались на фронте, сидели в траншеях. В ходе разговора Зеллер упомянул об офицере, с которым он служил и который был его другом. Речь шла как раз об Ойгене Отте, который недавно выехал в Японию в японский артиллерийский полк в городе Нагоя. Зеллер написал записку Отту, в которой описал Зорге как человека, «полностью заслуживающего доверия как в политическом, так и в человеческом плане»[349]. Рассказывая об этом эпизоде следователям девять лет спустя, Зорге заметил: «В то время немцы за границей с подозрением относились друг к другу. И потому, если мне нужно было, чтобы Отт доверял мне, письмо, подобное зеллеровскому, было про сто необходимо»[350].

Такое рекомендательное письмо стоило многого, хотя об этом Зорге еще не подозревал. Очередной раз он продемонстрировал не только способность устанавливать дружеские отношения, но и вызывать безусловное доверие.

3 июня берлинский нелегальный резидент Стигга обратился с просьбой в Центр «получить рекомендательное письмо для Рамзая от Фриды Рубиной к ее брату Ихоку, профессору Сорбонны, на предъявителя в Париже, и отправить это письмо ближайшей почтой». Очевидно, инициатива написания письма принадлежала Зорге. Фрида Рубина работала в агитпропе ЦК МОПР, и рекомендательное письмо от нее было отправлено 19 июня, хотя особой необходимости в рекомендации ее брата не было.

Вернувшись в Берлин из Парижа, Зорге подвел промежуточные итоги своей легализации. 3 июля 1933 г. он писал в Центр:

«Дорогие друзья!

К сожалению, моя поездка в Париж [не] привела к значительным результатам только потому, что наш тамошний приятель отсутствовал, несмотря на Ваши и наши отсюда старания в том направлении, чтобы он в определенный день находился в П. Однако, во время моего пребывания в П. я оставил ему точные указания, чего я хочу и как он должен мне помочь, так что теперь надо надеяться, что если я через два дня окончательно уеду из Германии, мы получим желаемые результаты. Независимо от него, я нашел в П. некоторые зацепки для Швейцарии, которые все же не особенно значительны. Зато в теперешний мой приезд в Берлин я имел большой успех. Я имею две крепкие связи с очень важными германскими газетами. Одна из них совершенно официально закреплена письменными заявлениями и формулировками. Другая газета заключила со мной, как это обычно ведется, джентльменское соглашение, на основании которого я, не имея особых официальных удостоверений от этой газеты, могу в любом учреждении ссылаться на нее и заключенное соглашение. Конечно, в особенности в учреждениях той страны, где я буду работать. Это означает, что в этой стране особенно важно, что на своих визитных карточках я смогу называться также сотрудником этой важной газеты. Кроме этого сотрудничества в ежедневных газетах, я получил еще корреспондентство в некоторых ежемесячных журналах, что также должно иметь немалое значение. После того, как в первую очередь, я устроил свои паспортные дела наилучшим образом, т. е. собственными силами и без расходов /это дело стоило мне 3 марки/, теперь и в деле легализации также сделан значительный шаг вперед. Вероятно, за ним последуют теперь другие, т. к. я получил рекомендацию в новое германское министерство пропаганды. Если я только получу еще что-нибудь серьезное в Швейцарии или Голландии, то тогда я буду хорошо подкован. И тогда на первое время останется только опасность, что смогут что-нибудь узнать о моей работе в Китае. А, кроме того, я считаю себя хорошо забронированным.

Жаль, что все это взяло гораздо больше времени, чем мы предусматривали. Но, подчеркиваю, что моей вины в этом абсолютно не было. Я должен был здесь ждать Бернгардта, который наконец приехал, теперь я должен ждать нашего друга Р. в Париже, т. к. после успехов в Германии он мне совершенно необходим.

Отсюда вытекает, главным образом, в связи с падением доллара, что сумма, ассигнованная на нашу поездку будет недостаточна, и я должен использовать немного из денег, ассигнованных на первые месяцы работы в стране моего назначения».

Нет никаких указаний на то, от кого именно он получил рекомендацию в «новое германское министерство пропаганды»: использовал ли какие-либо свои прежние связи или же в этом ему помогли лица, к которым он, в свою очередь, имел рекомендацию от Гельмута Войдта и Бернштейна. Из дальнейшей переписки «Рамзая» можно заключить, что от использо вания этой рекомендации в Министерство пропаганды он воздержался.

В своем письме Зорге не обошел вниманием и «вопрос об Ольге», который был неразрывно связан с «вопросом о Кристине»: «По вопросу об Ольге. Хотя мои позиции газетного корреспондента постоянно улучшаются, я считаю, что, к сожалению, ей все-таки лучше ехать в качестве моей жены, чем в качестве секретарши. Но и это положение /секретарши/ тоже не целиком исключается. Однако она должна обращать на себя внимание в качестве моей секретарши. Чтобы ехать как моя жена, имеется сапог, принадлежащий моей прежней жене, с которой я и официально разведен, чтобы иметь возможность использовать этот сапог. Он будет Вам прислан и должен послужить основанием для изготовления другого сапога, по точным указаниям и точной договоренности с Ольгой. Оригинал должен быть затем непременно и в самом срочном порядке послан обратно и возвращен настоящему владельцу его. Если это не будет в точности выполнено, то все будет испорчено, вся комбинация погибнет, помимо других важных опасных моментов. Кроме того, считаю совершенно необходимым услать отсюда мою прежнюю жену. Она вполне согласна и предлагает уехать в одну страну. Но переезд должен быть ей оплачен, а это будет стоить 600–700 марок. Все же мы считаем эту комбинацию необходимой, чтобы в случае каких-нибудь запросов не иметь сейчас же неприятностей в работе. Кроме того, для Ольги нужно изготовить брачное свидетельство, точно также по указаниям здешнего сапожника. Когда Ольга поедет, она получит от меня временный в стране нашей работы, или,