Читать книгу - "«Верный Вам Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии. 1933–1938 годы. Книга 3 - Михаил Николаевич Алексеев"

См[отри]. подр[обности]. в зап. книжке. 17/V».

Пометка на одном из основных документов – «см. подр. в зап. книжке» – весьма характерна и говорит о том, что детали плана частично фиксировались в записной книжке работника Центра и оставались известными лишь ее владельцу. Такая система, возможно, и обеспечивала большую конспи ративность, но зато не могла не создавать в дальнейшем затруднения и неясности для последующих работников – преемников владельца записной книжки, терявших ориентировку в руковод стве резидентурой. Особенно это затрудняло работу при много кратной смене руководства Центра в период с 1936-го по 1941 год.

В Европе «Рамзаю» была дана связь к резидентам Центра «Борису», «Джиму», «Пени» и «Оскару», которые должны были содействовать в обеспечении легализации его и радиста Бернгардта, а также в поддержании связи между ним и Центром. 1 июня 1933 г. Зорге зарегистрировался в Берлине по адресу своей матери и через некоторое время получил новый заграничный паспорт.

Зорге пробыл в Западной Европе, в основном в Германии, больше двух месяцев, обеспечивая себе журналистскую «крышу». Встречался он и с женой Кристиной, и не однажды, оформив расторжение брака. Паспорт жены он переслал в Центр – для изготовления по его образцу паспорта для «Ольги» – Ольги Бенарио.

Для друзей Зорге остался «старым коммунистическим идеалистом». «Он по-прежнему желал освободить мир от капита листического империализма и милитаризма и хотел сделать так, чтобы войны в будущем были невозможны. Все трудности, нехватки, недостатки и ошибки Совет ского Союза были лишь прискорбным явлением пере ходного периода»[341].

Тем временем нашелся «туземец, знающий язык островитян». 29-го мая 1933 г. Римм докладывал в Москву: «Фамилия и адрес кит[айского] студента в Токио: К. С. Лику. … Фамилия Лику – японское произношение кит. знаков … Рамзай его не знает. Мы отсюда можем написать студенту, что через некоторое время его посетит господин Смит Х., но это ненадежно и недостаточно для установления связи. Можно послать нашего парня в Японию или вызвать студента сюда для установления явки и пароля. Срочите ответ. № 183. Пауль».

Однако уже спустя два месяца выяснилось, что китайского студента использовать нельзя: «Москва, тов. Берзину… Предупредите Рамзая, что Лику имел связь с кит[айскими] студентами, высланными из Японии по подозрению в ком[мунистической] пропаганде. Самого Лику, якобы, не подозревают в участии в революционной деятельности. Полагаю, что последнего можно с крайней осторожностью использовать для зацепки взамен его другого кит. студента. № 220 Пауль». Резолюция Берзина на документе гласила: «Надо Рамзая как-нибудь предупредить».

3 июня из Москвы отправляется шифрованная телеграмма берлинскому нелегальному резиденту «Оскару» (Оскар Стигга):

«ОСКАРУ

Передайте Рамзаю:

1 Адрес Жиголо: B(?)ASCO VUCOVICH THE BUNGA APARTAMENTS OCHANOMIZU HONGO TOKYO…».

19 июня в Берлин поступили очередные указания:

«ОСКАРУ

Передайте Рамзаю:

1. Адрес Озаки:

H. OZAKI, DEUTCH SECTION OF FOREIGN OF THE „OSAKA OSAHI“ OSAKA CITY.

Ехать через Кобе, а оттуда час езды до Осака. Зайти к Озаки нужно открыто и официально по делам газеты. Вызывать его куда-либо на свидание нельзя.

2. Имейте в виду, что бывший секретарь Агнессы ФЕНГ изменил. По словам Агнессы, он знает Вашу фамилию, так как однажды отвозил к Вам от нее пакет.

19 июня 1933 г.

„K. Hosokawa, c/o Ohara Social Research Institute, Reijincao

Tonnoji *

* Это почтовый адрес Озаки, но сейчас им пользоваться опасно, так как накануне отъезда Агнессы была получена телеграмма, условная, что там что-то случилось. До выяснения, что именно случилось, адрес Рамзаю сообщать почтой не стоит. Подпись“.

19 июня в Берлин поступили очередные указания: „ОСКАРУ. Передайте Рамзаю:..2. Имейте в виду, что бывший секретарь Агнессы ФЕНГ изменил. По словам Агнессы, он знает Вашу фамилию, так как однажды отвозил к Вам от нее пакет“.

В июне 1933 г. произошло событие, имевшее прямое отношение к одной „из лучших связей“ „Рамзая“ Агнес Смедли (в середине мая она выехала с почтой шанхайской резидентуры в Москву через Владивосток), и которое могло послужить причиной очередного провала в Китае. Это событие имело опосредованное отношение к Зорге.

„В начале июня бывший секретарь Агнессы Фен перебежал к фашистам /синеблузникам/, предал свою жену и своего друга – пролет[арского] писателя. Судьба последних двух неизвестна“, – докладывал 13-го июня 1933 года Римм. – Сам Фэн болтает все о своем прошлом и знакомствах». Он знает Чэня (№ 112), «Эрнста» (№ 3), «Марианну» (№ 801) и «Руди» (№ 14). «Нанкинской полиции известно, что Агнеса выехала в Центр № 199 Пауль».

«II отд. Значит, Агнесса уже негодна для Востока. Не провалил он также и Рамзая? Нужно спросить Агнессу». – Распорядился 14 июня Берзин.

19 июня Агнес Смедли, которая находилась в Москве, представила развернутую записку о своих отношениях с «бывшим секретарем Фэн Минъю [Feng Ming-yu], который теперь стал фашистом и предал свою жену, известную писательницу Тин Лин и своего друга левого писателя Фэн Цзифэна». По словам Смедли, Фэн Минъю знал многих людей «из нашего отдела» в Шанхае еще до того, как произошла встреча Агнес с Рихардом Зорге, и она и ряд китайских товарищей начали сотрудничать с советской военной разведкой.

«Я уже ряд месяцев работала с Зорге и поехала с ним в Кантон (май 1930 г. – М.А.), – писала Смедли. – …Моя работа была такой тяжелой благодаря присоединению к ней работы с Зорге, что я посоветовалась с ним относительно приглашения секретаря, в частности, о Фэне. Он согласился на то, чтобы я его взяла, и он стал моим секретарем. Однажды Зорге попросил собрать для него все сведения, имеющиеся в печати относительно взятия Чанша Красной Армией и послать ему. Он сказал, чтобы я завернула материал в оберточный материал какой-либо книжной фирмы, напечатала бы его имя и адрес и послала ему в его бординг-хаус. Он попросил меня послать материал с моим секретарем. Я колебалась и спросила, хорошо ли так сделать. Он сказал, что да, раз все пакеты приблизительно так выглядят. Я сделала, как он сказал, и дала пакет Фэну, который его доставил. Когда он увидел упаковку книжной фирмы, то посмотрел на меня, но ничего не сказал. В конце месяца, когда он передал мне счет в израсходовании денег, которые я ему выдала на расходы, я увидела, что в счете стояло: „Проездная плата к д-ру Р. Зорге“».

В сентябре 1931 г. Смедли освободила Фэна от работы, так как за ее домом «наблюдали китайские и русские белогвардейские сыщики». Она использовала его в последующем, тайно встречаясь с ним ради информации, которую он по ее поручению собирал. «Эта информация никогда не имела военного характера» и относилась только к ее журналистской деятельности, утверждала Смедли. Фэн знал и Ф. Ровер, корреспондента ТАСС, в бытность его