Читать книгу - "История карфагенян - Вернер Хусс"

большой мере носила на себе отпечаток культуры финикийского материка. Кроме того, мы имеем намного большее количество находок, происходивших из Кипра, чем тех, которые найдены в земле самой Финикии. В этих обстоятельствах из-за того, что случайно в нашем распоряжении имеется больше кипрского или кипро-финикийского материала, чем финикийского в узком смысле этого слова, наш взгляд оказывается ограниченным. Относительно значительным было египетское влияние, проявившееся не только в принятии египетских богов (например, Беса и Исиды) в местный пантеон, но и в формах cippi и стел раннего времени, в изготовлении культовых предметов (например, так называемых бритв и курильниц) и не в последнюю очередь в магии. Все же надо полагать, что большая часть этих влияний базировалась не на прямых контактах между Египтом и Карфагеном, ибо влияние Египта с давних времен было очень сильным в Финикии. Так, например, бог Бес уже во II тысячелетии получил права гражданства в Финикии. Но использование талисманов и амулетов, скорее всего, было обязано непосредственным связям между Египтом и Карфагеном. В противоположность многим исследователям, которые хотели видеть ливийский компонент в карфагенской религии, я полагаю, что для такого предположения нет даже тени доказательств. Такой взгляд уже a priori невероятен, если учесть, какими сильными были культовые и политические различия между карфагенянами и ливийцами. Зато с IV в. в религиозное искусство Карфагена внедряются греческие формы. Привело ли культовое внедрение эллинства, особенно в эллинистическое время, к смягчению традиционных теологических воззрений карфагенян, — это вопрос, на который ответить трудно[106]. Кажется, что часть высшего слоя вообще открыто выступала против новых идей. Другая часть принимала только новые формы, оставляя неприкосновенным старое содержание. В целом представляется, что эллинистические религиозные идеи оказали влияние только на ограниченный круг карфагенян. Широкие массы если и принимали иностранные представления, то это были позднеегипетские магические представления. «Субстанция финикийских религиозных представлений, в сущности, не испытывала влияния греческого религиозного мира до падения Карфагенского государства» (Хан).

39. ПЕРСПЕКТИВА

С разрушением Карфагена и превращением карфагенской территории в римскую провинцию Африку с политической карты мира исчезло государство, которое в течение нескольких столетий в значительной степени определяло судьбы Западного Средиземноморья. Но если под словом «Карфаген» понимать не только государство, но и социальный, культурный и религиозный феномен, то такой Карфаген продолжал существовать. И даже в своем городском существовании Карфаген исчез не навсегда.

Фундамент восстановления города заложил народный трибун Г. Семпроний Гракх, когда он (вероятно, в 122 г.) через посредство своего коллеги получил поручение народного собрания рядом с проклятой землей бывшего соперника основать колонию под именем Колония Юнония Карфаген. Популяры в соответствии с волей Гракха хотели приобрести на земле Северной Африки важный опорный пункт. Однако оптиматские противники народного трибуна с помощью религиозно-правовых аргументов сумели провалить гракханский проект, который уже начал реализовываться. Но и в последующее время действовали члены комиссии, которые предоставляли италийским колонистам «карфагенскую» землю. Однако это были люди, которые принадлежали к политическим противникам Гракха. Но и гракханские колонисты оставались в стране, хотя землю для поселения они получали только по одиночке («viritim»)[107].

Если отвлечься от квазиколониальных оснований Г. Мария в Нумидии, то только в цезаревское и августовское время после поражения помпеянцев и нумидиского царя Юбы и создания провинции Новой Африки был дан больший толчок к италийскому поселению в стране. Только теперь начался в значительном объеме процесс «романизации». Особое значение имело то, что Цезарь в 44 г. взялся за старый гракханский план восстановления Карфагена. Но выведена была Колония Юлия Карфаген, вероятно, только уже после смерти диктатора, хотя еще в том же 44 г. В 40 или 39 г. она была возведена в ранг столицы новой провинции Африки. В 29 г. Цезарь сын поселил в Карфагене еще три тысячи колонистов, и, видимо, именно тогда вся проклятая территория пунического города была включена в колонию. Тем самым был открыт путь и создана одна из важнейших предпосылок для нового подъема города. И такой подъем был впечатляющим. Уже Страбон говорит: «Этот город процветает так, как и другие города Ливии», а Мела называет город «снова уже могущественным». Императоры Адриан, Антонин Пий, Аврелий и Ком-мод уделяли ему особое внимание, а из слов Апулея можно видеть, что в середине II в. н. э. он был одним из самых значительных центров империи. При «африканских» Северах Карфаген достиг своего расцвета. Септимий Север дал городу, как, впрочем, и колониям Лептис Магна и Утика, ius Italicum (италийское право), а Аврелий Антонин (Каракалла) расширил имя, ставшее Колония Юлия Аврелия Антонинана Карфаген. По свидетельству Геродиана, в это время Карфаген вместе с Александрией занимал второе место в Римской империи и только сам Рим превосходил его по своему значению. Нечто подобное утверждает и Солин. И в конце IV в., по словам Авзония, Карфаген занимал третье место после Рима и Константинополя.

19 октября 439 г. Гейзерих, король вандалов и аланов, захватил Карфаген. Хотя этим он и открыл новую страницу в истории города, но не предпринял действий, которые привели бы к существенному уменьшению его значения.

После того как Велизарий, генерал восточноримского императора Юстиниана I, отнял у вандалов власть в Африке, Карфаген также сначала еще играл значительную роль. Однако войны, восстания и эпидемии привели к тому, что, несмотря на заботу, какую проявлял о нем Юстиниан, значение города падало. Конечно, он мог бы достичь нового подъема, если бы стал реальностью план Гераклия перенести резиденцию из Константинополя в Карфаген. Однако сопротивление, какое этот план встретил в Константинополе, заставило императора отказаться от него (619 г.).

Судьба Карфагена, наконец, была решена, когда Хасан ибн Нрман эль-Гасани, генерал у халифа Абд эль-Малика, в 698 г. окончательно захватил город (первый раз это произошло еще в 695 г.) и сровнял его с землей. Старый соперник Тунис теперь взял на себя роль Карфагена, и это продолжается до сегодняшнего дня.

С гракханского времени Карфаген имел преимущественно римский характер. Но пунические традиции политического типа не погибли вместе с пуническим предшественником. Эти традиции имелись в хинтерланде города, и там они давно пустили сильные корни, и эти корни римляне не смогли вырвать ни в 146, ни в 46 г., ни в более позднее время. Особенно ясно это видно в области управления, и прежде всего городского управления. В многочисленных североафриканских городах и в послепуническое время во главе администраций стояли суфеты, и даже существует мнение, что многие города именно в это время переняли пуническую организацию управления. В институтах senatus или ordo (сенат) и populus или plebs (народное собрание) бывших пунических и, может быть, также нумидийских городов продолжали жить