Читать книгу - "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина"

не покушаемся, однако законы войны требуют, чтобы то, что захвачено в результате боя, то, что завоевано кровью солдат, считалось военными трофеями, и те, кто изгоняет противника с захваченной территории, имеют право распоряжаться имуществом, захваченным в бою. Естественно, что союзнические армии могут и обязаны делиться захваченным, но право распоряжаться захваченным все же принадлежит тем, кто изгнал противника»[888].31 марта правительства СССР и ЧСР подписали соглашение о порядке использования военных трофеев на территории Чехословакии. Оборудование германских предприятий и другое трофейное имущество, имеющее «существенно важное военное значение», может быть по согласованию с чехословацким правительством «вывезено на территорию СССР для использования на нужды войны», – значилось в первой статье соглашения. Часть трофейного оборудования германских предприятий предполагалось уступить чехословацкому правительству на правах собственности. Германскими считались все предприятия или их части, которые «были построены немцами или завезены ими во время оккупации, но не с чехословацких заводов»[889]. Реализация этого соглашения, как оказалось впоследствии, была страшно затруднена ввиду того, что оно, во-первых, не было опубликовано, и о его содержании мало кто знал, а во-вторых, формулировки были настолько общими, что их экстраполяция на конкретные случаи оказалась практически невозможной.

На встречах 21 и 24 марта речь шла о расширении чехословацкой армии. В сообщении Г. Пики в Лондон 26 марта утверждалось, что обсуждение вопроса о реорганизации армии «началось по инициативе Сталина и на основе предложения чехословацкого корпуса о его превращении в армию. При этом Сталин предложил вооружение для 10 дивизий»[890]. 27 марта Верховному главнокомандующему Вооруженными силами СССР был передан меморандум Бенеша, касавшийся строительства чехословацких вооруженных сил. В нем говорилось, что после освобождения Словакии и части чешских земель можно будет сформировать до 10 дивизий и «развернуть теперешний чехословацкий армейский корпус в СССР в армию». Обозначался ее состав, и указывалось, что при организации армии «будет использован организационный устав Красной Армии». В связи со значительным увеличением количества высших соединений отмечалась необходимость переправки на освобожденную территорию из Лондона части старших офицеров, а также организации при советской помощи школ для младшего комсостава; содержалась просьба о направлении в них «опытных советских инструкторов из военных училищ Красной Армии», а также о прикомандировании к чехословацкой армии офицеров технической службы КА. Вооружение и снаряжение ЧА предполагалось провести из средств Советского Союза. В ответном письме Сталина Бенешу 29 марта сообщалось о немедленной и безвозмездной выдаче вооружения для 4-х дивизий, а через 3–4 месяца – для остальных 6-й дивизий[891].

Из прочих визитов Бенеша в Москве интерес представляет его посещение 28 марта Всеславянского комитета, где он беседовал с его председателем генерал-лейтенантов A. C. Гундоровым, и членами Президиума Комитета. Разговор шел преимущественно о проблемах славянского движения, и Бенеш изложил свое их видение. Он подчеркнул, что в течение столетия, с 1848 г., «проблемы славянства идут именно по линии консолидации усилий славян вокруг России», что Москва «должна быть руководящим центром этого движения»[892].

Во время встреч в Москве были рассмотрены все намеченные Бенешем для обсуждения с советскими руководителями вопросы. Но здесь решалась и еще одна важная задача – формирование нового чехословацкого правительства и принятие его программы, проект которой подготовило Загранбюро КПЧ. Его обсуждение продолжалось несколько дней, но раздел о внешней политике ЧСР не вызвал серьезных дискуссий, хотя сомнения в правильности преимущественной ориентации на СССР и были высказаны[893]. «Выражая бесконечную благодарность чешского и словацкого народов Советскому Союзу, правительство будет считать неколебимой основной линией чехословацкой внешней политики самый тесный союз с победоносной славянской державой на востоке», – значилось в окончательном тексте правительственной программы. Говорилось о союзнических отношениях со славянскими странами – Польшей, Югославией и Болгарией, – о налаживании связей с «новой и действительно демократической» Венгрией и «независимой и демократической» Австрией, о дружественных взаимоотношениях с демократическими западными державами – Англией, США, Францией[894].

Были приняты также предложенные коммунистами структура и персональный состав временного чехословацкого правительства Национального фронта. Из 25 членов нового правительства семь представляли коммунистов, три – социал-демократов, три – чешских социалистов, четыре – словацких демократов, три – народную (католическую) партию, пять были формально беспартийными. Возглавил кабинет близкий к коммунистам левый социал-демократ 3. Фирлингер, который, думается, устраивал и Кремль. Представители КПЧ и КПС заняли важнейшие посты двух вице-премьеров (К. Готвальд и В. Широкий), министров внутренних дел, информации, сельского хозяйства, социального обеспечения и пост государственного секретаря в министерстве иностранных дел (В. Клементис). 12 членов созданного кабинета во время войны находились в Англии, шесть – в СССР, семь – в стране. По национальности 16 были чехами и 9 словаками[895]. Бенеш не участвовал в обсуждении программы, но был в курсе как дискуссий о ее содержании, так и переговоров о составе правительства. Нельзя сказать, что он самоустранился от решения всех этих важных для страны вопросов, но предпочитал, как «надпартийный» лидер, внешне «незаинтересованную» позицию, хотя получал информацию о позициях участников заседаний и негласно доводил до своих сторонников собственное мнение по тому или иному вопросу. Особенно волновали его переговоры со словаками, представленными делегацией СНС и претендовавшими на статус самостоятельного народа. Именно по словацкому вопросу дискуссия была особенно острой. Бенеш не собирался отказываться от своей теории о «едином чехословацком народе», но в сложившейся ситуации не считал нужным акцентировать на этом внимание и полагал, что каждый тут может иметь свой взгляд.

28 марта делегация Национального фронта чехов и словаков представила президенту состав нового правительства. Убедившись, что он был поддержан всеми партиями, Бенеш согласился с проектом и обещал сохранять в отношении кабинета полную лояльность. Далее он констатировал, что новое правительство имеет свои хорошие и плохие стороны: хорошо, что словаки получили ключевые посты, но плохо, что, воспользовавшись ситуацией, они заняли слишком много кресел; коммунисты, по праву вошедшие в правительство, также воспользовались благоприятной ситуацией, чтобы захватить «себе кусок больший, чем им полагается»; в отсутствие аграрной партии в правительстве не представлены сельские слои населения, за которые предстоит борьба[896].

Все намеченные в Москве дела были выполнены. Бенеш и новое правительство готовились к отъезду на родину. За день до него Сталин дал обед в честь Президента ЧСР, который состоялся в Екатерининском зале Большого кремлевского дворца. С тостами и краткими речами выступали В. М. Молотов, Э. Бенеш, Л. Свобода, Я. Масарик, В. Шробар. Советский лидер дважды произносил тосты. Взяв слово в первый раз, Сталин заявил, что он «слышал много славословий по адресу Красной Армии», но, несмотря на то, что это «действительно доблестная, храбрая и славная армия», «она имеет еще много недостатков» и что среди насчитывающихся в