Читать книгу - "Второй президент Чехословакии Эдвард Бенеш: политик и человек. 1884–1948 - Валентина Владимировна Марьина"

и местных, и при содействии советских военных органов «народное движение» за разрыв ПР с Чехословакией и «воссоединение» с братской Украиной. Деятельность чехословацкой правительственной делегации во главе с Ф. Немецем, прибывшей на освобожденную территорию ПР в конце октября 1944 г., была фактически заблокирована. Бенеш, в принципе не возражавший против передачи Закарпатья Советскому Союзу, решительно настаивал на том, что это должно произойти после восстановления Чехословакии в домюнхенских границах, т. е. после войны, и на законных основаниях. Ситуация в ПР и ее разные оценки Москвой и «чехословацким» Лондоном означали первую серьезную трещину в советско-чехословацких отношениях, основанных на договоре 1943 г. и майском соглашении 1944 г. Последние месяцы 1944 г. и начало 1945 г. были отмечены усилиями сторон сгладить на дипломатическом уровне возникшую напряженность в отношениях обоих государств. Обмен письмами между Сталиным и Бенешем в конце января 1945 г., касавшимися судьбы Закарпатья, казалось, внес ясность в этот вопрос[857]. Но Бенеш уже начал освобождаться от иллюзий, которые он питал в отношении Сталина и коммунистов некоторое время назад. Несовпадение, а точнее, противоположность слова и дела Москвы на освобожденной территории Чехословакии, в Подкарпатской Руси, вели к утере Бенешем веры в твердость обещаний Сталина, делали все более иллюзорными представления президента о возможности эволюции советского строя в демократическом направлении. Но вносить какие-либо коррективы во внешнюю политику было уже поздно: освобождение шло с востока, и, если Бенеш хотел в ближайшее время попасть на родину, а он этого хотел, то ехать надо было через Советский Союз. Обмен письмами между Бенешем и Сталиным внес определенную ясность в позиции СССР относительно времени формального решения вопроса (фактически он был решен) о государственно-правовой принадлежности Подкарпатской Руси. Тем не менее точки над «i» не были поставлены[858].

Еще одним важным вопросом, к которому было приковано внимание Бенеша, являлась подготовка восстания в Словакии. Его предполагалось осуществить внутренними силами (распропагандированные части словацкой армии) при поддержке извне, как с Запада, так и с Востока (сброс оружия и десантов, бомбардировка военных объектов, помощь Красной Армии и сражавшегося вместе с ней Чехословацкого армейского корпуса). На Западе отнеслись к поддержке восстания сдержанно и скорее отрицательно, чем положительно. Это объяснялось как военной, так и политической стороной дела: отсутствием данных о возможных повстанческих силах, трудностями и дальностью переброски по воздуху просимого вооружения и людей; к тому же все очевиднее становилась возможность освобождения Чехословакии с Востока и, следовательно, включения ее в сферу советских интересов и влияния.

Чехословацкое правительство, располагавшее уже с конца 1943 г. сведениями о готовящемся в Словакии восстании, все более настойчиво, особенно после заключения советско-чехословацкого договора в декабре 1943 г., добивалось от Москвы согласия оказать ему конкретную помощь. Принципиальное согласие на оказание такой помощи Г. Пика получил еще в ноябре 1943 г., о чем и сообщал в Лондон: «Принципиально нет никаких возражений. Нам будет оказана полная поддержка. Количество и вид оружия будут подготовлены в соответствии с нашим планом. Доставка будет обеспечена советскими самолетами как перед началом восстания, так и в ходе самой операции. Поддержка со стороны советской авиации будет обеспечена»[859].

Бенеш, который на словах в общем соглашался с необходимостью развития партизанского движения на всей территории расчлененной Чехословакии (об этом он говорил и с советскими руководителями, и с чехословацкими коммунистами во время своего пребывания в Москве, а также публично заявил, выступая в Государственном совете 3 февраля 1944 г.), тем не менее и далее в своих планах освобождения страны отдавал предпочтение восстанию (перевороту) при опоре на вооруженные силы. Он продолжал считать, что в отличие, например, от Польши, Югославии, Греции, в «его» стране нет необходимых условий для развития широкого вооруженного сопротивлении снизу, включая партизанское движение. Генерал А. Гасал (Нижборский), оставленный им в Москве для ведения переговоров по военным вопросам, имел поручение обсуждать с советскими властями, прежде всего, вопросы помощи вооруженному восстанию при опоре на армию.

В марте 1944 г. в целом была достигнута договоренность об оказании советской помощи вооруженному восстанию словацкого народа, который не мог рассчитывать в его осуществлении только на собственные силы. Первым шагом такой помощи в подготовке восстания должна была стать выброска организаторских групп на территорию Словакии с целью создания баз для доставки вооружения и людей, а также формирования мобильных партизанских отрядов из местного населения. Именно решением этих задач и занялись как советские, так и чехословацкие военные органы весной 1944 г. Особую заинтересованность в развитии партизанского движения на территории бывшей Чехословакии проявляли не только советские власти, но и Заграничное бюро КПЧ в Москве. До августа 1944 г. в Москве не имели конкретных и точных данных ни о положении в стране, ни о настроениях ее населения, ни о готовности двух словацких дивизий, дислоцированных на Востоке страны, участвовать в свержении режима. А словесных заверений из Лондона о подготовленности восстания было явно недостаточно. Поэтому Москва испытывала определенные неуверенность и колебания относительно поставок в Словакию обещанного оружия, хотя принципиально готова была оказать помощь назревающему там вооруженному восстанию. Когда оно в конце августа 1944 г. началось, СССР оказал ему моральную, материальную и военную поддержку[860].

Бенеш внимательно следил за событиями в Словакии и ходом восстания, инструктируя по мере необходимости своих военных и политических сторонников в его руководстве. Он был благодарен советскому правительству и командованию Красной Армии за «быструю организацию помощи чехословацким патриотам, поднявшимся в Словакии против немцев»[861]. Вместе с тем Бенеш весьма негативно и с возмущением воспринял сведения о меморандуме словацкого военного министра Ф. Чатлоша, предложившего Москве свой план вывода Словакии из войны[862], и слухи о возможных переговорах с ним советского руководства[863]. Советский посол В. З. Лебедев, который 5 сентября 1944 г. был приглашен Бенешем на обед, решительно опроверг эти измышления и предложил президенту подумать о возможности возвращения на родину через Москву одновременно с освобождением чехословацкой территории Красной Армией и чехословацкими частями[864]. Еще 3 августа президент подписал конституционный декрет о временном управлении освобожденной территорией Чехословацкой республики. В конце августа чехословацкая правительственная делегация во главе с Ф. Немецем прибыла в Москву, ожидая подходящего момента для переезда на освобожденную повстанцами территорию, куда прибыла 7 октября. Хотя Словацкий национальный совет (СНС) высказался за восстановление Чехословакии, его отношение к Бенешу и правительственной делегации не было однозначно положительным. По прибытии делегации в Словакию сразу обнаружились сложности в ее отношениях с СНС, который еще в начале восстания объявил о том, что «берет на себя «всю законодательную и исполнительную власть на территории Словакии», и подозревал лондонское правительство в намерениях навязать словакам посредством делегации свою волю. Выполнить возложенные на нее задачи