Читать книгу - "Amor. Автобиографический роман - Анастасия Ивановна Цветаева"
Аннотация к книге "Amor. Автобиографический роман - Анастасия Ивановна Цветаева", которую можно читать онлайн бесплатно без регистрации
Автобиографический психологический роман «Атог» написан Анастасией Цветаевой (1894-1993), признанным мастером мемуарного жанра. Издание расширено по авторизованной машинописи и представляет собой текст в том виде, который сама автор хотела видеть в печати. Книга дополнена разделом «Из тетради Ники»: это стихи, написанные специально для романа, в несокращённом виде они публикуются впервые.Героиня романа Ника, от лица которой ведётся повествование, пишет свою жизнь для главного героя, Морица, чтобы быть понятой им. Она говорит ему о пережитом, о высоте своих чувств и преодолений и зовёт его к этой высоте. Одновременно он рассказывает ей о своих увлечениях, о своей жизни. Постепенно Ника понимает, что описать трудный, трагический период своего жизненного пути ей нужно скорее для самопонимания, для самой себя.Роман «Атог» дополняет знаменитые двухтомные «Воспоминания» Анастасии Цветаевой.
– «Воспитание», Ника, – добро поправляет её собеседник.
Он улыбнулся. Он чертит карандашом по столу.
– Всё устроится, увидите…
Он встаёт.
– А теперь я должен идти разбирать дальше это дело с аварией…
Она осталась в бюро одна.
Это давно шло об руку с Морицем – и подавить его было нельзя – презрение к неприспособленности, к отсутствию потенциала жизненного престижа.
Никин романтизм раздражал своей беспомощностью, хотя и вызывал – в отдельных случаях – уважение бескомпромиссностью. Кидаясь от одного заработка – к другому, она сумела до зрелых лет не выбрать окончательную специальность. Зная несколько языков, качалась между преподавательской деятельностью – и переводами.
На другой день к обеду Мориц не входит – вбегает. На нём лица нет. Он швыряет портфель. Кричит:
– Сокращают бюро, где пять человек и столько работы – и не трогают финчасть! где – «мёртвые души»! А ценных людей – в этап?!
Он вдруг смолкает, споткнувшись о Никино выражение лица.
– Я им прямо сказал! Подаю в Управление рапорт! На них, поимённо!
Ужас, охвативший Нику, – на мгновенье, но нацело переходит с размаху в то, что зовётся – «счастьем»: во взгляде Морица она прочитала подлинное волнение, что её (ведь не за Толстяка он «переживает»!) сократят.
Мориц не обедает, не слушает зов Матвея. Он уходит и приходит с людьми в Управление на экстренное совещание. Он возвращается вечером и входит, смеясь. Кидает пальто и на него мальчишеским жестом – «кепи».
– Сук-кины дети, сволочи! – говорит он без запятой. – Дело дошло до начальника Управления. Фонды сметного бюро – поднялись!
Мориц подбирает со скамейки кота Синьора и, гладя его чёрный блеск на синем френче, скрипичным движением аккомпанируя себе, продолжает:
– Температура в Управлении – повысилась! На сегодня – штат группы остаётся в силе! Подписал начальник и помначальника Управления! Назавтра начинаю расширять штат! Хватит ночами сидеть: требую сметчика и двух чертёжников! Чай есть? Голова трещит…
Чайник дрожит в руке Ники.
«Капитан из „Тайфуна“», – говорит она себе немо, не подымая глаз.
Но вот она сидит, герой и автор, вечером после работы, в бюро. И снова над жизнью Морица приподнимается уголок завесы…
– Та, о которой я вам сегодня расскажу, – начинает он, – была стенографистка, и познакомился я с нею ввиду этой её специальности. Она сразу мне понравилась. И я знал, что я ей тоже нравлюсь. Познакомил меня с ней один мой приятель, очень весёлый, которого необычайно любили девушки. Он был очень болен – порок сердца, в нём не заросло то устьице, которым кровь матери поступает в сердце ребёнка. Он страдал, но был так приветлив и весел – девушки влюблялись – пачками.
(Последние слова Морица сжало Никин слух: почему он так говорил!.. Так ли далеко было отсюда до «пупочек» Худого и Толстяка?)
И вот на одну вечеринку он пригласил и эту девушку. Её звали Нина. Там я её видел в первый раз. Несколько месяцев спустя, в Хорошёвском Серебряном Бору, на дачу, он притащил кучу народа, весело провели время – пили, ели, катались на лодке, веселились, как молодые жеребята, выпущенные на луг, – лицо Морица, говорившего это слово, было светло и невинно, а Ника ещё раз, со вздохом, подумала о своей вечной теме – отсутствии в ней этого солнечного пушкинского веселья, почти для всех – синонима юности. Этого в её юности никогда не было – «веселиться» она вообще не умела, просто не понимала такого занятия, как не знала ещё одного слова – «отдыхать». Когда она пробовала это делать – то, что делали другие, например в домах отдыха, – играть в какие-нибудь игры или «гулять» – она приходила в отчаяние от чувства потери времени: сколько можно было прочесть и написать в эти часы. Правда, она любила в писательском доме отдыха Эртелевка под Воронежем (яблоневый сад десятинами десятин), сундуки английских книг – с ними гамак, читать – как ощупью, не отрываясь от страницы, продираться по блистательным трудностям английских XIX века романов, жить в нежных и героических душах, а россыпь яблок, как в детстве, под боком, и над тобой плывут облака… Но разве же это был отдых? Она уставала от этого не меньше, чем от собственной жизни. Было ещё одно: лежать на берегу в Коктебеле и выбирать из гравия – халцедоны, агаты и сердолики, зажимая в руке гномьи драгоценности, а море плещет и пахнет… детством, солнце печёт… Но в компании – «веселиться»? Это было то, что ненавидела, как врага, вся семья Никина, творческая и целеустремлённая. Бороться с этим в себе было бесплодно – это был фатум, как фатум людей было «отдыхать» – так. Этим разницам не было названия. Может быть, Мориц так ненавидел выражать свои чувства – как Ника ненавидела такое выражение чувства: «девушки влюблялись пачками», «веселились, как жеребята на лугу»… Но изменить что-нибудь тут в нём было нельзя, и она молчала. Игру в «горелки» она в детстве любила. Если б в юности, это бы значило, что с ними играл бы тот, кто ей «нравился», кто был отмечен. Вне человека веселья не было, если не считать – собак и детей.
– Публика уже разошлась. Кутёж затянулся до утра. Ночью пошли в лес. Темы нашей беседы не помню, но – что называется, разговор был «умный». Мориц приподнял лицо: в его насмешливом смехе, в прохладно и нежно усмехнувшемся рте, в сузившихся от улыбки глазах мелькнуло что-то от хищного зверька, тонкого, грациозного. Волосы серебрились дерзко. «Прелестен…» – счастливо вздохнуло что-то печальное в Нике, и на миг стало блаженно, как телу – где-то на берегу под солнцем…
– Нина оказалась чрезвычайно тонка и редкой для женщины интеллектуальности. Я почувствовал к ней большое уважение (а ко мне – нет?.. зеркально отразилось в Нике…). К стыду моему, должен признаться, что из очень большого числа моих знакомств с женщинами я с настоящим уважением относился к очень немногим…
– Дайте мне наружность Нины!
– Тяжёлые, медно-золотистые волосы, на концах вьющиеся. Яркий, чувственный рот. Мне кажется, она, зная это, как-то нарочно его сжимала – видимо, боролась с собой! Глаза… – он как будто смешался, – но, прерывая себя: – я не умею описывать глаз. Они были не тёмные.
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим впечатлением! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Оставить комментарий
-
Гость Елена12 июнь 19:12 Потрясающий роман , очень интересно. Обожаю Анну Джейн спасибо 💗 Поклонник - Анна Джейн
-
Гость24 май 20:12 Супер! Читайте, не пожалеете Правила нежных предательств - Инга Максимовская
-
Гость Наталья21 май 03:36 Талантливо и интересно написано. И сюжет не банальный, и слог отличный. А самое главное -любовная линия без слащавости и тошнотного романтизма. Вторая попытка леди Тейл 2 - Мстислава Черная
-
Гость Владимир23 март 20:08 Динамичный и захватывающий военный роман, который мастерски сочетает драматизм событий и напряжённые боевые сцены, погружая в атмосферу героизма и мужества. Боевой сплав - Сергей Иванович Зверев