Читать книгу - "«Ваш Рамзай». Рихард Зорге и советская военная разведка в Китае. 1930-1932 годы. Книга 2 - Михаил Николаевич Алексеев"

качественной стороны нужно ещё поработать, ибо почти все связи новые. Большим недостатком и трудностью в работе является тот факт, что почти все связи являются текущими – сегодня они в твоём распоряжении, а через некоторое время в связи с местными пертурбациями все они могут полететь вверх тормашками. Насчёт плохой связи с провинциальными филиалами мне не приходится распространяться. Это ты можешь сам себе легко представить. Только что прочёл твою последнюю телеграмму, где возмущаешься скудостью информации о злободневных событиях. Дело в том, что мы не были на месте подготовлены к настоящим событиям. К обеим сторонам у нас к началу событий не было ни одной связи. Только теперь наклёвывается кое-что и, по всей вероятности, на № 25 мы сумеем дать, если не полностью, то по некоторым пунктам исчерпывающий ответ».

«Знаешь, Вася, – признавался Римм Давыдову, – мне страшно мешает в работе незнание англ[ийского] языка. Прилагаю все усилия, чтобы к маю уже преодолеть эту трудность».

«С местными ребятами, – писал Римм, – отношения хорошие – Рихард и Зеппель тоскуют по родине. Первый уже разочарован, что к маю не может выехать домой. Он, в самом деле, уже здорово измотался. Из его доклада ты видишь, что вся работа лежит на его плечах. Принципа распределения труда он не сумел провести по той простой причине, что ни один из его сотрудников не владел соответствующим языком. Некоторых связей он просто не может передавать другим, ибо они его личные друзья. Тут придётся ещё много поработать, чтобы создать что-нибудь постоянное, стабильное».

Итак, «Пауль» свидетельствовал об измотанности «Рамзая», о том, что он рвётся на родину – в Москву, и о том, что всё «лежит на его плечах».

Римм остановился в письме и насчёт своей легализации:

«В одной из депеш мы упомянули, что на мою легализацию нужна тоже известная сумма. Но можно это устроить ещё дешевле для меня, здесь проще. Дело в том, что я имел в виду открыть мастерскую дамского платья в компании одной еврейки – Пастернак – родом из Минска, сестра замужем в Ленинграде. Такую лавчонку или мастерскую можно открыть на 250 ам. дол., аренда помещения 30–35 д. в м-ц. Но если бы я выехал сюда со своей женой, то это дело можно было бы организовать без всяких дополнительных расходов, т. е. без ежемесячной аренды, ибо такие мастерские отпускаются и с квартирой. Вася, покумекай, если можешь, направить сюда мою жену, то вопрос моей легализации значительно упростится.

Со следующей почтой я пошлю материал по моей специальности.

Привет Старику и Жоржу».

Вряд ли создание мастерской прикрытия в компании с белоэмигранткой было лучшим решением вопроса легализации Римма. Да и дешевизна этого предприятия была весьма сомнительна, так как в случае приезда жены Римма ей пришлось бы платить содержание как сотруднице резидентуры, что в конечном итоге и произошло.

Стронский в своём письме, отправленном февральской почтой, коснулся целого комплекса вопросов от технического состояния самой почты до своей легализации.

«Надеюсь, что настоящая почта, – писал „Джон“, – в техническом смысле Вас вполне уже удовлетворит, а в дальнейшем нам, видно, придётся посылать Вам всё в непроявленном виде, т. к. фильмы находятся слишком долго в пути и затягиваются туманом. В одной из телеграмм мы Вас запрашивали об этом, было бы очень интересно для нас, если Вы справитесь в фотоотделе и сообщите нам их мнение, а также есть ли средство против этого. (Для нас пересылка в непроявленном виде имеет большое преимущество). Должен обратить Ваше внимание, что Ваш Беддекер слишком устарел и при присылке новых друзей пользоваться им нельзя, как показала путаница с приездом Пауля. (Гостиница, им выбранная, – это полубардак)».

Судя по всему, «Джону» перед отъездом была поставлена задача дать характеристику таможенного и паспортного контроля при прибытии в Шанхай и последующего устройства в гостинице. В этой связи он писал в своём письме:

«… Формальности при въезде в Шанхай следующие: 1. На пароходе получаете для заполнения анкетный лист для кит[айской] таможни на англ[ийском] языке (фамилия, профессия, количество и род багажа, ценности, оружие и т. д.). 2. При выходе на пристань проверка паспортов и виз (не всегда) и проверка багажа. Это всё. Дальше набрасывается целая куча кит. шоферов с предложением автомобиля. Цены у них в пять раз дороже обычного тарифа, приходится торговаться. За 3 мекс[иканских] доллара обычно едут. В гостинице надо записаться: фамилия, профессия, откуда прибыл, национальность. Паспортов в гостиницах предъявлять не надо. Рекомендуется приезжающим не просиживать в ожидании весь день в комнате, а принимать более деловой вид. Выходить примерно к 10–10.30 утра в город, в кофейню, которых на Нанкин-улице в коммерческом квартале имеются три европейские Marcel, Chocolat Shop и Bianchi, или в бар, который имеется при каждой гостинице и, кроме того, разбросаны в коммерческой части города.

Мы, если навещаем разыскиваемых друзей, то до 10 ч. утра, в обед или после 6 ч. вечера».

Доложил «Джон» и о крахе своей первой попытки легализации:

«Импортное бюро, которое я открыл, рассчитывая провести деловую сторону при помощи доктора (один из братьев Гольпер. – Авт.), придётся закрыть. Доктор просто подвёл, и из предложенного им заранее дела ничего не выйдет. По всей вероятности, рассчитал, что при этом слишком мало будет для него прибыли. На месте решено, в связи с новым приятелем (коммерческий директор большой фирмы), что я открою магазин электрических и фотоизделий. Это удастся при его помощи провести относительно с небольшой затратой денег, и в смысле легализации будет тоже лучше, т. к. дело будет не дутое».

Сообщил «Джон» и о каком-то «тёмном деле», связанном с пропажей денег и каким-то боком имевшим отношение к консулу, видимо польскому, так как Джон въехал в Китай по польским документам: «Второй слабый пункт у меня – это по отношению к консулу.

Из-за известной Вам истории о краже мной, будто бы, 1000 дол. получилось довольно натянутое отношение. Очень бы пригодилось какое-нибудь рекомендательное письмо из Польши (от какой-нибудь большой фирмы, коммерческой палаты и т. п.), где просто указывалось бы, что я в финансовом смысле заслуживаю доверия.

Не знаю, сможете ли Вы что-нибудь подобное устроить. Во всяком случае, прошу об этом сообщить, т. к. иначе не выкроить такую бумажку. Отрицательное в этом случае, что мне придётся связаться со знакомыми или родными в Польше для этого. До сих пор ни с кем не переписывался и никто там не знает моего местонахождения».

Об этой истории Рамзай умалчивал в переписке, и последовавший ход событий показал, что никаких рекомендательных писем из Польши не присылалось, и вопрос об отношении с консулом больше