Читать книгу - "История карфагенян - Вернер Хусс"

пирамиды стояли «карфагенские господа» (правильнее было бы «господа Карфагена»), полноправные граждане Карфагена, которые, кажется, обычно не были обременены финансовой тяжестью для организации этой системы. Ниже их стояли «зависимые от Карфагена, имеющие собственные законы» граждане бывших западнофиникийских городов и пунических колоний. Среди них особое положение занимали утикийцы. «Зависимые», чьи города в конституционном отношении были равны или структурно подобны городу карфагенян, обладали автономией, ограниченной, конечно, властью гегемона. Частичное равноправие с карфагенянами «зависимых» или ливо-финикийцев доказывается, например, тем, что они обладали «правом взаимного брака». Кроме того, ряд некоторых городов имел также право чеканки собственной монеты. К таким городам относились Гераклея Миноя (?), Мотия, Панорм, Солунт, Эбее и Гадес. В мирные времена в этих городах только в виде исключения расквартировывались карфагенские войска, поскольку карфагеняне рассматривали города своих союзников не как военные, а как торговые опорные пункты. В период войны город и его округа, когда это было необходимо, могли, конечно, защищаться гарнизоном. Командиры гарнизона, однако, как кажется, не вмешивались в управление городом. Несмотря на эти аспекты, нет никакого сомнения в том, что по крайней мере в «классическое» время суверенитет союзных городов был ограниченным и никоим образом не равен суверенитету греческих апойкий. На зависимость от государства-гегемона указывает уже использование в «клятве Ганнибала» понятия «зависимые». И использование понятия «союзники» никак не позволяет сделать вывод о равноправии карфагенян с их «союзниками». Наоборот! Например, текст первого из двух карфагено-римских договоров ясно указывает, что «союзники» в основе своей были «подчиненными». Зависимость «союзных» городов от господствующей державы особенно показательна в том, что они должны были платить прямые налоги. Кроме того, «союзники», которые в «классическое» время, очевидно, не имели собственного флота, были обязаны служить в армии. И наконец, им не было разрешено вести самостоятельную внешнюю политику, в том числе им было запрещено вступать в альянсы друг с другом. Ведение всех внешнеполитических дел Карфаген полностью взял на себя. С некоторым основанием эту ситуацию надо сравнить с той, в какой долгое время находились латины. Понятно, что в критические времена союзники не всегда занимали сторону карфагенян.

В еще большей мере от воли карфагенских господ зависели «города и народы, которые подчинялись карфагенянам». К ним надо причислить особенно ливийцев и частично нумидийцев.

В африканской сфере влияния Карфагена кроме ливо-финикийцев, населявших большую часть побережья от Могадора до Филоновых Алтарей, жили ливийцы и часть нумидийцев. С того времени, как карфагеняне в VI в. начали завоевывать территории в хинтерланде своего города, возникло образование, которое мы можем в собственном смысле слова назвать карфагенской провинцией. Местных жителей этой «провинции» греки часто называли в узком смысле «ливийцами». Они относились к категории «подданных». Предположительно часть принадлежавшей им земли (едва ли вся земля) сначала переходила в собственность Карфагенского государства, а затем путем либо сдачи в аренду, либо продажи передавалась в пользование карфагенским гражданам. Являлись ли ливийцы, не работавшие в имениях карфагенян, собственниками или арендаторами обрабатываемой ими земли, мы не знаем. Существует все же некоторая вероятность, что часть земли они имели в собственности. В какое-то не известное нам время вся африканская «провинция» была окружена рвом, внешний вид и размеры которого нам неизвестны. Внутри этого «лимеса» страна была разделена на различные округа, включавшие 'rşt («территории»), во главе которых, смотря по обстоятельствам, стоял 'š 'l 'rşt (глава округа). Об администрации многочисленных ливийских городов, которые часто имели характер замка, у нас есть лишь общая информация. Существует, однако, мало-мальски приемлемое предположение, что часть этих городов приняли суфетальное устройство не в римское, а еще в пуническое время. Если уже Zllsn, дед Массиниссы, носил титул суфета, то затем этот признак влияния карфагенских институтов на политические представления ливийцев и нумидийцев становится все более частым. Однако к этому надо добавить, что очень часто мы, как кажется, информированы только о названии, а не о сущности. Об этом говорит уже пример того же Цлилзина, компетенция которого едва ли соответствовала компетенции карфагенских суфетов. Об этом же говорит и «нумидийский» трех-суфетальный режим, введенный, например, в Мактаре и Альтибуре. Насколько значительным был контроль карфагенян над администрацией ливийских общин, это — вопрос, на который едва ли можно найти ответ. Во всяком случае, для сбора «налога», платить который были обязаны ливийцы, в ливийские города приезжали чиновники Карфагенского государства. Имели ли эти чиновники еще какие-либо обязанности, выходившие за пределы этой особой задачи, неизвестно. Налог на крестьян достигал четверти собранного урожая, соответственно высокий налог платили и горожане. Однако такими были налоги в обычное время. Во время же I Римской войны сумма была удвоена. Естественно, ливийцы были обязаны поставлять войска. Поэтому ливийские солдаты, поскольку они были «подданными», не вербовались, а призывались. Тем не менее они получали солдатское жалованье. Для поддержания порядка на границах и внутри страны в различных городах провинции, как, очевидно, в Сикке, стояли гарнизоны, в которых, вероятнее всего, большей частью служили ливийцы. Так как карфагеняне не смогли убедить ливийцев в полезности карфагено-ливийских связей, то между двумя группами существовало напряжение, которое порой выливалось в восстания, подавление которых создавало новое напряжение. Так что неудивительно, что ливийцы оказывали вторжениям Агафокла, Регула и Сципиона лишь слабое сопротивление, а то и вовсе его не было.

По ту сторону ливийской провинции жили нумидийцы, которыми управляли их собственные династы. В принципе, они были автономными правителями своих стран. Но чем ближе к границам карфагенской провинции располагалось их местожительство, тем, кажется, ограниченнее была их автономия. Нумидийские племена, которые находились в «союзнических» отношениях с карфагенянами и нарушали дух и букву «союзного» договора, возводились в статус «подданных» и обязывались платить «налоги». Чтобы обеспечить верность союзных нумидийских племен, карфагеняне в некоторых их городах располагали свои гарнизоны и по крайней мере от некоторых требовали выдачи заложников. Отношения между карфагенянами и нумидийцами определялись в соответствии не с государственно-правовыми категориями, а с военными и политическими обстоятельствами. Особое значение, с карфагенской точки зрения, имели нумидийцы потому, что они в качестве всадников усиливали значительную часть карфагенских вооруженных сил. Действуя так, они, несмотря на то что были «союзниками», получали жалованье. Хотя в этом качестве они часто хорошо служили карфагенянам, порой они отрицали претензии господствующего государства на командование и предпринимали антикарфагенские акции или, во всяком случае, их поддерживали.

К сицилийской эпикратии карфагенян относились прежние финикийские, пунические, элимские, сиканские и временами греческие города. Нет оснований для предположения, что карфагеняне вмешивались в автономное управление элимскими, сиканскими и греческими городами. Однако они требовали от бывших финикийских, пунических, элимских и сиканских городов уплаты десятины, которая исчислялась