Читать книгу - "Кратчайшая история музыки. От Древнего мира до наших дней - Эндрю Форд"

Такой предмет, как диджериду, может измениться из-за того, что кто-то решил его улучшить, но народная музыка полностью полагается на человеческую память, а она нередко нас подводит. Песни переходят от певца к певцу, и очень важно, чтобы один правильно передал их, а второй правильно запомнил. В западных культурах устная традиция утратила былое значение, но мы все равно можем увидеть, как она работает, если взглянем на наши шутки. Услышав смешной анекдот, вы, скорее всего, захотите рассказать его другим и поэтому постараетесь запомнить каждое слово. Если забыть что-то, то соль анекдота может и пропасть. Большинство из нас не могут похвастать безупречной памятью, так что мы адаптируем услышанное и воспроизводим настолько точно, насколько получится. Так же работает и устная традиция.

Если взять традиционные британские песни, то можно обнаружить десятки версий одних и тех же баллад, распространившихся от Шотландии до юго-западного побережья Англии. Некоторые из них вместе с переселенцами пересекли океан и оказались в районе Аппалачей, а кое-какие существовали в Скандинавии задолго до того, как попали на Британские острова. В песне может рассказываться та же самая история, какие-то ее части останутся прежними, но за столетия изменяются важные детали повествования, в том числе имена главных героев и их пол. Мелодии также трансформируются, а бывает и так, что слова отделяются от музыки, особенно когда текст записывают, а музыку нет. Кроме того, есть определенный набор фраз — как словесных, так и музыкальных, — которые кочуют из песни в песню. Это тропы (или клише, если угодно), которые, скорее всего, заменяют забытые или нерасслышанные слова и фрагменты мелодии. В песнях и историях, передаваемых из уст в уста, они встречаются повсеместно: взгляните хотя бы на количество блюзовых композиций, которые начинаются со слов «I woke up this morning», или английских народных песен, где в начале поется «As I walked out».

* * *

Для меня традиция — синоним прогресса, а традиционная песня — один из двигателей прогресса, потому что она поддерживает преемственность поколений.

Мартин Карти (род. в 1941 г.), английский фолк-певец

Индустриальное общество отодвинуло на второй план устное творчество. Наследие традиционной культуры «собрали», записали, а затем опубликовали в книгах, которые теперь пылятся на полках. Но, подобно природе, которая вновь отвоевывает позиции на заброшенных промышленных предприятиях, народная музыка и литература периодически вторгаются в современное искусство. Строки из литературных произведений становятся неотъемлемой частью нашей речи — например, самым богатым источником фразеологизмов английского языка стали пьесы Шекспира, — а фразы из классических произведений проскальзывают в современной музыке. Взять хотя бы европейскую свадебную музыку. Например, практически всем знакома мелодия, под которую выходит невеста (в народе известная как «Вот идет невеста»), но мало кто знает, что это фрагмент из оперы «Лоэнгрин» Рихарда Вагнера. А торжественный марш, под который новобрачные объявляются мужем и женой? Это музыка Феликса Мендельсона — марш, написанный для постановки комедии Шекспира «Сон в летнюю ночь». Раз уж мы заговорили о маршах, нельзя не вспомнить и прославленный траурный марш Шопена из Второй фортепианной сонаты. Эти популярные произведения стали частью современной устной традиции, а композиторы, их создавшие, для большинства людей такие же анонимы, как авторы ходящих в народе детских потешек или шуточек.

А что можно сказать о музыке с многовековой историей? Ей, надо полагать, всегда грозила опасность. Чтобы традиционная музыка могла существовать, ее нужно передавать из поколения в поколение. Но сохранение традиций требует самоотверженности, а старшее поколение всегда сомневалось в том, что у молодежи ее достаточно. Английский этномузыковед Фрэнк Кидсон, опубликовавший в 1891 г. сборник баллад Британских островов «Традиционные мелодии», написал во введении, что такие песни «быстро исчезают под натиском более новых и современных, и если какой-нибудь деревенский парнишка осмелится петь песни своих отцов и дедов, его просто засмеют».

Извечная проблема традиционных обществ — опасения, что молодежь забудет старые песни, не осмелится петь их и не станет передавать традиции. Участницы культурного сообщества женщин Гай’ву сетуют на то, что девушки йолнгу больше «не подхватывают» их милкарри.

«Мы боимся, что на нас все кончится, — признаются они, — что больше не будет пения. Мелькает даже мысль, что мы умрем, не успев ничего объяснить, и традиция будет потеряна навсегда. Некоторые спирали песен уже разрушились. Мало кто знает, как нужно петь милкарри. Беспокоит то, что наши сверстницы, женщины среднего возраста, не подхватывают песню. Наверное, они стесняются».

2. Музыкальная нотация: системы записи звуков с 1400 г. до н. э. до наших дней

Перед нами полукругом стоят 40 певцов, разделенные на восемь групп по пять голосов в каждой — сопрано, альт, тенор, баритон и бас. Певица-сопрано, стоящая слева, начинает петь, но не успевает закончить первое слово латинского текста, как вступает второй певец, затем третий и т. д. Вокальная ткань становится все сложнее, двигаясь подобно волне с левой стороны полукруга вправо — певцы, вступавшие первыми, постепенно умолкают, уступая место новым. После вступления последних хористов остальные подключаются вновь — все 40 голосов звучат одновременно. Теперь волна движется в обратном направлении: справа налево до тех пор, пока все хористы не начнут вновь петь одновременно. Затем внезапно настает тишина. Она длится лишь долю секунды, но после сложнейшей узорчатой полифонии, которую мы только что слышали, это мгновение покажется вечностью. Если сначала хористы пели как восемь пятиголосных ансамблей, а потом словно превращались в единый 40-голосный организм, то теперь они разделяются на четыре группы по 10 голосов, которые обмениваются фразами вплоть до начала заключительной части сочинения — великолепного 40-голосного контрапунктического раздела в ля мажоре (до этого хор пел в тональности до мажор). Это мотет «Spem in alium», сочиненный английским композитором Томасом Таллисом в XVI в. Известно, что он появился не позже 1570 г., и можно не сомневаться, что Таллис не создал бы ничего подобного, не будь в его распоряжении нотной бумаги и пера.

* * *

Словесное искусство, в том числе и поэзия, рефлексивно: оно останавливается, чтобы осмыслить происходящее. Музыка же сиюминутна: ей нужно двигаться, чтобы существовать.

Уистен Хью Оден (1907–1973), английский поэт

Музыка всегда существует во времени, причем в настоящем. Неважно, возникла она в результате импровизации, была выучена в детстве или исполняется по 500-летней рукописи: звучит она всегда в настоящий момент. Рукопись — хранилище музыки, но не сама музыка. Чтобы музыка полностью ожила,