Читать книгу - "Сезон дождей и монстров в Кванджингу - Сонхи Ким"

– Какого хрена?! – захотел он знать.

Ответил ему имуги таким тоном, который ясно давал понять: всё идёт по плану. По его плану.

– Дракон может выбирать любую форму, какую пожелает. – Имуги смотрел на Мингю, совершенно не обращая внимания на кипевшую позади него схватку. Склонил голову к плечу, с любопытством наблюдая, как Мингю задыхается и пытается сделать вдох, но не выходит. – Но если сосуд слишком хрупок, дух дракона просто сломает его.

Он окинул детективов полным превосходства взглядом и небрежно бросил:

– И мне не нужно будет ничего делать. Ким Мингю умрёт, когда тоннён выпьет его энергию, а мне останется чистая кровь. Я ждал столько лет, подожду ещё несколько минут.

Дохён ощущал дикое желание вонзить обломок камня в сердце имуги, и понимание, что ничего из этого не выйдет, злило просто до зашкаливающего пульса.

_____

Мама в его воспоминании снова была здоровой и крепкой. Она улыбалась, слушая его рассказ, гладила по голове, обнимала. Мингю чувствовал себя счастливым.

В следующем воспоминании маме стало хуже. Она не признавалась Мингю, пока однажды не упала в обморок на кухне, и Мингю тут же вызвал скорую. Маму положили в госпиталь, взяли кучу анализов, но не нашли никаких серьёзных отклонений и болезней. Однако она продолжала гаснуть чуть ли не на глазах.

Мама настояла на том, чтобы Мингю поступил в полицейскую академию. «Защищать людей – твоё предназначение», – говорила она мягко, и Мингю верил ей. Он стал полицейским, прошёл подготовку в лагере… а когда вернулся, маме было хуже.

Она угасла за неделю, истончилась, превратилась в вечно живущий в его сердце образ и ушла из его жизни. Мингю потерял центр тяжести, его мир сузился до крохотной точки, в которой помещался только минимум того, что позволяло существовать. Одиночество, подобное океану, захлестнуло его с головой, побило о камни и выбросило на берег, задыхающегося и полного скорби.

…Часть его сознания хотела вырваться из заколдованного круга печальных воспоминаний, но чужая энергия, сильнее его собственной во много раз, подобно чёрной дыре затягивала в омут боли, обволакивала кусачим одеялом, билась чёрным сгустком за грудиной. Мингю не мог дышать, и это вгоняло в панику; не мог двигаться и испытывал липкий страх.

Не чувствовал себя самого – того, кем он был. Ким Мингю растворялся в чужой силе, не имея возможности позвать на помощь…

Но в какой-то бесконечно удалённый от точки сингулярности момент его схватили за руку – словно швырнуло из липкой жары в освежающий холод, – и Мингю наконец смог сделать первый вдох за тысячу лет. Он захрипел, когда колючий воздух прорвался в лёгкие, успел испугаться, что задохнётся, и вцепился в руку.

Спаситель зашипел, попытался вырвать ладонь. Очень недовольным тоном произнёс:

– Ким Мингю. Поднимай свою королевскую задницу, ну!

Мингю распахнул глаза. Первое мгновение ничего не видел, не слышал, не осязал… а потом все ощущения нахлынули разом, и его чуть не стошнило. Неподалёку, судя по всему, кипел жаркий бой: доносились лязг металла, шипение, земля то и дело дрожала, словно по ней били чем-то тяжёлым.

Дохён смотрел на него, как смотрят на залетевшую в дом букашку: убить или не марать руки? Съязвил:

– Принц Аврор, чтоб тебя… отец драконов.

Мингю нахмурился, запоздало вспоминая, как ядовитый дракон пытался захватить его. Прислушался к ощущениям. Ничего, никаких намёков на то, что его тело едва не разрушил тоннён.

– Куда он делся? – спросил он негромко. Дохён показал в небо:

– Тебя даже ядовитый ящер не вытерпел.

– Ладно, мне и твоего яда хватит, – пробормотал Мингю, поднимаясь на ноги. Чувствовал он себя побитым, но в целом гораздо лучше, чем ожидал.

И, кажется, имуги, отвлёкшемуся от наблюдения за боем, это не понравилось. Змей, всё ещё сохранявший облик актёра Пак Джисона, сквозь зубы произнёс:

– Что ж, тебе удалось победить тоннёна, Ким Мингю. Не ожидал. Но как насчёт более сильного противника?

И он наконец принял свою истинную форму.

_____

Бросаясь на помощь лисе, отлетевшей в сторону после удара хвоста, Юнхо вообще не размышлял об опасности и о том, что достаточно одного укуса тэса – а их вокруг было предостаточно, – чтобы погибнуть. Он видел только, что его человек в опасности, а значит, нужно его спасти.

Его человек. Его кумихо.

Огромный тэса-альбинос, с которым сражалась Юри, готовился атаковать снова. Он как раз выполз полностью из разлома в стене, когда Юнхо добрался до места и встал перед лежавшей без движения лисой. Страха почти не было: слишком он был зол. Здравый смысл кричал, что он поступает глупо и нарывается на глупую же смерть, но у Юнхо уже не было возможности что-то изменить.

Несколько тэса, по-прежнему в облике мужчин, с намёком на интерес наблюдали за его действиями, но не нападали. Слабое утешение, когда на тебя надвигается змей, способный просто раздавить. Юнхо прогнал эту мысль и поднял меч перед собой, держа обеими руками. Подобное оружие не было для него чем-то диковинным: все ликвидаторы обязаны были владеть холодным оружием, и Юнхо никогда не отлынивал от тренировок.

Он встал в открытую стойку хапкидо, выровнял дыхание. Тэса дал ему эти несколько секунд, а потом резко бросился вперёд. Юнхо ушёл в сторону – совсем рядом с лицом пронеслось огромное тело – и рубанул мечом. Сложно было бы промахнуться. Лезвие оставило глубокую продольную рану на боку змея. Тэса зашипел, развернулся чуть ли не в полёте и снова атаковал.

Ему повезло на четвёртой попытке. Юнхо сам не ожидал, что сможет уворачиваться так долго, и когда массивная голова сшибла его с ног, даже не удивился. Перекатился по траве, остановился и тут же поднялся. Схватил меч и едва успел взметнуть его вверх, как по лезвию клацнули зубы и тэса почти вырвал оружие из его рук. Юнхо в отместку ткнул остриём в пасть. Раненый змей рыкнул, с силой ткнул человека в грудь, пока Юнхо не успел опустить меч.

Юнхо упал на спину, сбил дыхание, но удержал меч, понимая, что без него конец. Поднялся на одно колено, вытер тыльной стороной ладони текущую по щеке кровь. Коротко усмехнулся и выпрямился.

Тэса секунду смотрел на человека, никак не желающего сдаваться, и боднул его лбом… а когда Юнхо поставил блок, взмахнул головой и подсёк под колени.

Юнхо грохнулся на траву рядом с лисой, выдохнул боль и на мгновение закрыл глаза. Пальцы наткнулись на густую шерсть, и Юнхо сразу забыл о себе. Повернул голову и посмотрел на лису. Та лежала без движения, с закрытыми глазами. А