Читать книгу - "Темна вода во облацех - Александр Федорович Тебеньков"

— Это что, у вас у Бариновых фамильное — тяга к рукосуйству? — иронически сказал Банник. — Шишкову ты челюсть сломал, мне через Долгополова грозился морду набить. А твой родственничек некогда все же натурально врезал — оч-чень профессиональный хук справа, — он потрогал левую скулу.

— Так ведь, Николай Осипович, признай — за дело! — не смутился Баринов. — Не на дуэль же, право слово, вызывать... Долгополову, между прочим, тоже причитается.

— А вот Долгополова не трожь, он мой! — строго сказал Банник и даже погрозил пальцем. — В понедельник подпишу приказ о его увольнении — по собственному желанию. — И добавил в ответ на удивленный взгляд Баринова: — Это, парень, я тебя не могу уволить самолично, ты у нас номенклатура Президиума Академии и Совмина. А замдиректора по общим вопросам... — Он пренебрежительно махнул рукой. — На базаре таких — пучок на пятачок.

Когда Банник достал из кармана спички, Баринов удивился — после коровниковского вмешательства легкие-то очистились, курить он бросил, даже подарил тому свою «фирмовую» зажигалку. Но Банник положил коробок на стол перед собой и Баринов насторожился.

В следующий миг спичечный коробок дернулся, поднялся над столом и шустро поплыл по воздуху к входной двери. Там задержался на секунду, взмыл под самый потолок и принялся на приличной скорости нарезать круги вокруг большой панели люминесцентного светильника. Снова остановился, да так и остался висеть — неподвижно и противоестественно.

Баринов мельком глянул на Банника. Тот сидел, вальяжно развалившись в кресле, и вроде бы рассеяно смотрел туда, под потолок. Только сжатые кулаки на подлокотниках выдавали напряжение. Да лицо слегка побледнело.

Коробок снова тронулся, по широкому полукругу спланировал по залу и опустился на то же место на столе, откуда взлетел.

Банник взял его, демонстративно медленно открыл, высыпал спички на стол перед Бариновым. Обе части коробочка бросил тут же.

— Как видишь, без подвоха. Никакого антигравитатора, пропеллера или моторчика. Конвейерный продукт, город Балабаново, Калужская область.

— Нда-а... Значит, несмотря ни на что продолжаешь упражняться. — Баринов постарался, чтобы голос звучал ровно и нейтрально. Хотя события, похоже, переходили в иную стадию. То, что продемонстрировал Банник, вполне подпадало под рубрику принципиально нового. — Советов не слушаешь, что здоровью не способствует.

— Брось, Павел Филиппович. Ты же знаешь, отныне меня хоть об асфальт бей, дай бог уважаемому Василию Петровичу всего, чего хочется... Но идем дальше. Я уже говорил, фокус в том, чтобы как можно четче представить сам предмет, точку приложения силы и направление воздействия. А вместо спичек может быть что угодно — хоть стол, хоть стул.

Кресло вместе с Банником медленно, неторопливо поднялось на двухметровую высоту и, повторяя траекторию спичечного коробка, поплыло сначала к двери, развернулось, сделало три круга вокруг светильника, остановилось примерно в той же точке... Лицом Банник был обращен к Баринову, от головы до потолка оставалось не более полутора метров. Позу он не переменил, только руки теперь крепко сжимали подлокотники... Вот он медленно, сохраняя равновесие, оторвал правую руку, осторожно помахал Баринову, и снова вцепился в кресло. Дышал он натужено, слышно, с заметным усилием.

А вот Баринов старался не только не дышать, старался не сделать ни малейшего движения, даже мышцами лица, даже глазными яблоками. Успеется, только бы этому мерзавцу приземлиться благополучно — уж тут он получит свое, мало не покажется!..

Банник примерился. Кресло плавно пошло вперед и, развернувшись, аккуратно встало на прежнее место.

Не помня себя от ярости, Баринов все же если повысил голос, то ненамного — прямо в бледное, торжествующее лицо Банника.

— Ты — полудурок! Ты — идиота кусок! Строишь из себя гоголевскую панночку, ну и кончишь тем же!

Банник улыбнулся и покачал головой.

— Юпитер, ты сердишься, значит, ты неправ. И еще — «Плавать по морям необходимо, жить нет необходимости». Или что-то не так? У нас ты знаток афоризмов.

— Да. «Navigare necesse est, vivere non necesse», — нехотя сказал Баринов. — Помпей Младший, первый век до нашей эры. Ну и что?

— А ничего. Просто я согласен с данным римским полководцем. «Познавать новое необходимо, жить нет необходимости».

— Странный способ суицида ты выбрал.

— Да ладно тебе, — проговорил Банник примирительно. — Я, конечно, поторопился, надо было бы выждать, еще подработать. Но очень хотелось. Признайся, вроде ничего получилось, а?

— Как ты это делаешь? — не выдержал Баринов.

Банник покачал головой.

— А никак. Да ты, Павел, и сам знаешь. Хочу, чтобы возник огненный шар — и шар появляется. Хочу, чтобы спичечный коробок поднялся в воздух — и он взлетает. Вот и все. Никаких масонских секретов и кремлевских тайн. А конкретно... С жидкостью у меня не получается. Могу воздействовать только на твердые тела, причем с большой аккуратностью и осмотрительностью. Скажем, на фанерку или кресло. Когда, стоя на полу, попытался поднять непосредственно себя, получил травму ступней. Незначительную, в виде ссадин на подошве, но все же... И еще — в носках дырки образовались.

— Н-да-а, с тобой не соскучишься.

— Ты сколько блоков у меня нашел? Девять?

— Давно это было, — уклончиво ответил Баринов.

— Девять, я помню. Значит, начинаем все сначала. Материалы где, у Шишкова? Сегодня к вечеру будут у тебя. Завтра первый сеанс.

— Не рвись поперед батьки, — проворчал Баринов. — И запомни, парадом командую я. Первый сеанс — здесь и сейчас. Мои условия ты тоже помнишь. Во-первых, никакой самодеятельности. Во-вторых, моя полная автономность и единоначалие. К дельным советам, кстати, прислушиваюсь и их учитываю.

Сеанс случился спонтанным, неожиданным, без предварительной подготовки, да, собственно, и без какого либо особого плана. Подразумевали как обзорный, можно сказать, рекогносцировочный — о почти годичном перерыве следовало помнить. Оконтурить доступные области, оценить прикидочно их активность, прощупать блоки и барьеры, постаравшись спровоцировать их реакцию на попытку внешнего воздействия, и так далее... Словом, как выразился сам Банник, «сползать на разведку», не более того.

Решившись на него, все же с полчаса просидели за наметками, набросали тезисно что-то вроде конспекта. Баринов особо подчеркнул, чтобы перципиент ни под каким видом индуктору не помогал, никаких попыток вмешаться в ход сеанса он не потерпит категорически.

Карту зон, блоков и барьеров в мозгу Банника Баринов знал наизусть, благо составлял ее сам. Рапорт он начал устанавливать легким, слабым касанием, с опаской, с готовностью в любой миг его прервать. Первым подходом просто сконцентрировал внимание Банника на самом себе, вторым — заглушил сигналы от внешних раздражителей, третьим — отключил его