Читать книгу - "Иные - Александра Яковлева"

— Послушай меня. Пока идет война, люди будут умирать. Тысячи людей. Миллионы. И только вместе мы сможем остановить это. Ты и я. Мы должны использовать наши силы, чтобы построить новый, лучший мир!

Морок его слов снова обволакивал ее, убаюкивая, лишая воли. Макс не использовал дар, но он умел убеждать по-другому. Он подошел на шаг, другой, вот уже совсем близко. «Я знаю, как тебе лучше», — обещали его руки, обвивая ее талию. «Мы должны быть вместе», — обжигало дыхание. «Мы можем пожрать этот мир, и никто нас не остановит», — говорили его прозрачные, чудовищные глаза.

— Я никогда тебе не врал. Я люблю тебя, — шептал Макс, гладя ее по голове.

— Тогда отпусти детей, — попросила Аня, чувствуя себя жалкой и беспомощной перед его уничтожающей любовью. — Не отдавай на фронт, скажи, что сбежали.

— Не могу. Пойми, это все ради нас, ради нашего будущего ребенка. — Рука Макса заскользила вниз по ее животу. — Он не будет бояться своих способностей, как боялись мы. Он будет жить в счастливом мире, где его будут уважать…

— Что ты… — Аня мотнула головой, прогоняя наваждение, и марево внутри нее задрожало, готовое вырваться на свободу. — Так вот почему ты меня привез! Тебе просто нужен наследник?!

Изо всех сил она толкнула его в грудь и, освободившись, пошагала через пустошь в сторону леса.

— Аня, я… — Растерявшись всего на секунду, Макс строго выкрикнул ей в спину: — Ты все не так поняла! Куда ты идешь? Остановись! Вернись сейчас же! Или ты хочешь туда, где над тобой издевались?

Но Аня упорно шла, не оглядываясь. Злость клокотала у нее в груди, сдавливая так, что не вдохнуть. Видеть его, слышать этот властный голос было совершенно невыносимо. Ей нужно побыть одной, осмыслить все то, что с ней произошло. Сложить из разбитых осколков новую картину — на сей раз правдивую — о том, кто такой Максимилиан Нойманн на самом деле.

— Аня! — Его голос стал жестким. — Аня, иди домой!

Она пустилась бежать, но Макс в несколько прыжков догнал ее, схватил за руку и дернул с такой силой, что плечо взорвалось болью. Аня вскрикнула, а Макс зашипел ей в самое ухо:

— Не смей от меня уходить!

Плечо пронзила новая вспышка: Макс заломил ей руку. Согнувшись пополам, Аня застонала:

— Мне больно, отпусти!

Но Макс даже не думал ослабить хватку. Он выкручивал ей запястье и с горечью объяснял:

— Это потому, что ты вынуждаешь меня. Ты поклялась, что не дашь повода, не уйдешь. — Он прижал Аню к себе, крепко обхватив поперек груди. — Я не хочу этого делать, но ты не оставляешь мне выбора…

Вдруг со стороны замка послышался вой мотора. Макс отвлекся, и Аня, изо всех сил дернувшись, смогла обернуться: на огромной скорости к ним приближался черный автомобиль. За рулем сидела Катарина, а рядом с ней взводил курок следователь Лихолетов.

— Nach allem Zeit. Auch du Katharina… [3]

От изумления Макс отпустил Аню, и та, вырвавшись, побежала прочь, но очень скоро ее нагнал шепот. Голос Макса накатывал, захлестывая дурманящей волной, отрезал всякую волю, спутывал сознание. Ветер стих, рев мотора стерся до глухого рокота где-то вдалеке. Остался только шепот. Как в липком тяжелом сне, Аня повернулась и увидела Макса. Он надел ту самую маску, о которой говорил Лихолетов. Теперь его голос, усиленный динамиками, разлетался над всей пустошью.

— Убей себя, — шептал он. — Убей себя.

С неба градом сыпались птицы. Они с размаху врезались в землю, в могильные камни — и разлетались легким пухом.

1. Я хочу вас выпустить (нем.).

2. Услуга за услугу. Я отпущу вас с Анной, а вы навсегда оставите нас с Нойманном в покое (нем.).

3. После всего. Ты тоже, Катарина… (нем.)

1. Я хочу вас выпустить (нем.).

3. После всего. Ты тоже, Катарина… (нем.)

2. Услуга за услугу. Я отпущу вас с Анной, а вы навсегда оставите нас с Нойманном в покое (нем.).

Лихолетов

— Он же не отпустит их, я прав?

Катарина дернула дверцу автомобиля, но, услышав вопрос, замерла. С сожалением покачала головой.

— Вот зараза, — прошептал Лихолетов и, крякнув, уставился на открытые ворота.

За воротами изгибался мост, а за ним, вдалеке, серебряным морем расстилалась пустошь. Где-то там сгинула Аня. Наивная девочка, которая поверила в сказку о том, что силой женского обаяния можно изменить похитившее тебя чудовище. Нет уж, против такой нечисти годится только старая добрая пуля.

Со стороны флигеля к ним спешил низенький коротконогий дворецкий.

— Ганс! — позвала его Катарина по-немецки. — Ты видел Анну? Куда она побежала?

Ганс закивал.

— В сторону кладбища. Еще раньше туда отправился и герр Нойманн, — сказал он.

— Спасибо. Теперь иди к детям. И что бы ни случилось, — Катарина взглянула на вытянутые темные окна второго этажа, — не выпускай их.

Коротко поклонившись, Ганс взбежал по лестнице и скрылся в замке. Катарина проводила его долгим взглядом, затем села в автомобиль.

— Забирайся, — позвала она.

Лихолетов потянул другую дверцу, но тут услышал за спиной шорох гравия. Что-то тяжелое ударило его в спину. Охнув, он обернулся — и увидел перекошенное сухопарое лицо какого-то мужчины и кулак, летящий ему в челюсть. Поставить блок он уже не успел. Его отбросило в сторону, прямо на капот автомобиля. Следующий удар пришелся по корпусу. Лихолетов взвыл от пронзающей боли: кажется, ребро все-таки было сломано. Худой немец оказался на удивление сильным и бил по-боксерски точно. Откуда он выскочил, как подкрался?

Лихолетов скатился на землю, гравийная пыль запорошила ему глаза, набилась в рот и ноздри. Он тут же попытался встать, но новая серия ударов обрушилась на него, придавив к земле.

И тут над головой щелкнул взведенный курок, а затем оглушительно грохнуло — Лихолетов дернулся, вскидывая руки к затылку, бестолково закрываясь от пули. Только когда рядом с тяжелым стуком упало тело боксера, он понял, что все еще жив. Открыв слезящиеся от пыли глаза, Лихолетов приподнялся. Мужчина лежал недвижно, растянувшись на земле: его грудь была прострелена точно в области сердца.

— Живой? — Из открытого окна высунулась Катарина. — Тогда быстро в машину!

Ошалело вскочив, Лихолетов забросил себя в салон. Катарина вдавила педаль газа в пол, круто развернулась, смяв колесами