Читать книгу - "Полный вперед назад, или Оттенки серого - Джаспер Ффорде"

— Если ты убьешь меня, Виолеттина династия пойдет в синюю сторону.

— Думаю, со мной будет все в порядке. — Виолетта похлопала себя по животу. — В воскресенье я выйду за Дуга, и никто не будет особо присматриваться к календарю.

Я похолодел.

— Две штуки аванса, — пробормотал я, внезапно все поняв.

— Боюсь, ты прав, — согласился Томмо. — Как, безусловно, может подтвердить твой отец, я умелый переговорщик. Поскольку смертность на экскурсиях в Верхний Шафран стопроцентная, он поступил мудро, получив от тебя хоть что-то. И у него будет внук, пусть даже он не сможет рассказать об этом никому. Не суди его слишком строго. Это было лучшее, что он мог сделать. Он заставил де Мальву письменно пообещать, что мальчика назовут Эдди.

Неизвестно, что беспокоило меня больше в этот момент — угроза убийством или то, что мой отец продал наше хроматическое наследие без моего ведома. Отец, судя по всему, показал Виолетте карточку, стимулирующую овуляцию. Де Мальва не продешевил.

— Он ведь не знал об этом плане — вообще не идти в Верхний Шафран? — спросил я.

— Не знал, — подтвердил Томмо, проявив хоть чуточку честности. — Они с де Мальвой просто подстраховались на случай твоего исчезновения.

Это было некоторым утешением: я хотя бы знал, что моим отцом руководили денежные, а не личные соображения. Последовала долгая пауза — все глядели друг на друга.

— Ну что, договорились? — Виолетта начала проявлять нетерпение.

Кортленд блефовал: он не убил бы меня на глазах Виолетты. Это дало бы ей рычаг воздействия на него на всех будущих заседаниях Совета. Да и хранить такое дело в тайне она бы не смогла.

— Не договорились. Я иду дальше.

— Эти Бурые, — воскликнула она, — до тошноты самодовольные! — Она скрестила руки на груди и посмотрела: не на меня, а на Томмо с Кортлендом. — Парни, вы же сказали, что разобрались между собой. Если у меня возникнут проблемы из-за этого, я сожгу вас заживо, когда стану главным префектом.

— Мы разобрались, — мягко ответил Томмо. — Мы только не думали, что Бурый станет так занудствовать.

— Хватит с меня этой чуши, — заявила Виолетта так, словно быстро приняла решение. — Кажется, я только что подвернула ногу и больше не могу идти. — Она метнула в меня кинжальный взгляд. — А если ты будешь так невежлив, что останешься в живых, мне придется выйти за тебя, и ты будешь несчастен до конца своих дней. — Она встала, закинула за плечи рюкзак и снова повернулась к нам. — Так какая у нас легенда?

— Очень простая, — ответил Кортленд, не отводя от меня глаз. — Мы сделали привал, ты споткнулась о камень и пошла обратно.

— А если Бурый разболтает об этом мошенничестве с баллами?

— Не беспокойся, он передумает, — заверил ее Кортленд. — Правда, Эдди?

— Я хочу довести экспедицию до конца, вот и все, — ответил я, глядя на Кортленда. — На все остальное мне наплевать.

— Он согласен, — сказал Кортленд.

Виолетта быстро потрусила обратно, не говоря ни слова.

— Все отлично, — заметил Томмо, когда мы взяли свои рюкзаки, — но, значит, нам теперь надо идти в Верхний Шафран!

— И что? — осведомился Кортленд. — Боишься?

— Ты до ужаса прав. Думаю, я тоже вывихну ногу… или что-нибудь еще.

— Ты идешь с нами. — Тон Кортленда не допускал возражений. — Ты заварил эту кашу и будешь расхлебывать ее вместе с нами, до конца.

— Ты прав, — без энтузиазма произнес Томмо. — Как я рад.

— Идемте, — сказал я. — Следующий привал через час.

Томмо и Кортленд переглянулись. Если бы Томмо ушел вслед за Виолеттой, мне стало бы сильно не по себе. Кортленд был способен почти на все — но, как я заключил, не в присутствии Томмо. Тот, конечно, пресмыкался перед Кортлендом, но мог заработать немало баллов на доносе, если бы вдруг Кортленд замыслил какую-либо глупость. Но мне все равно следовало проявлять осторожность.

Перед тем как продолжить путь, я написал на вырванном из тетради листке бумаги, что Виолетта ушла обратно, поставил время и свою подпись — и оставил листок на дороге, придавив его пирамидкой из четырех камней. Мы зашагали дальше. Я подумал, что этот поход напоминает любой другой: много споров — и все не гладко.