Читать книгу - "Полный вперед назад, или Оттенки серого - Джаспер Ффорде"

— У тебя новое имя: Тот, Кто Бегает с Ножницами в Руках.

Я слышал эту фразу раньше: отчасти то был намек на директиву «О безопасности внутри жилища и колюще-режущих предметах» в восьмом разделе Книги здравого смысла, но прежде всего — обозначение для человека, не задумывающегося о том, сколько вреда он причиняет своим эгоистическим стремлением к безнравственным идеалам. Человека, отвергающего простую чистоту радуги и, следовательно, несовместимого с миром Манселла. Другими словами, неисправимого, давно созревшего для перезагрузки. Со стороны серых — очевидный комплимент.

— Такая честь, — заметил я, — обычно оказывается посмертно.

— Я подумала, тебе будет приятно, пусть даже ненадолго.

— Как ты заботлива. Кто передал послание?

— Такая, со вздернутым носиком, очень драчливая. Как там у вас — дело сделано?

— Она не из тех девушек, которые «делают дела», мне кажется.

Люси согласилась, потом попросила меня взять маятник, чтобы провести в ходе экспедиции серию испытаний.

— Все мои расчеты показывают, что Верхний Шафран наполнен музыкальной энергией, достигающей своего пика вместе с появлением шаровых молний каждые тридцать семь дней.

Я заявил, что это очень интересно, но у меня дел и так выше крыши. Люси не стала возражать, крепко обняла меня, велела возвращаться живым и ушла.

— Томмо был прав, — сказал отец, придя с работы, — у де Мальва полно денег. За тебя дают десять штук, две из них авансом.

Мне надоело, что меня считают товаром.

— Аванс? — спросил я. — Чего ради?

— У Томмо настоящий талант посредника. Джордж де Мальва сказал мне, что отдаст дочь, как только увидит результат твоего теста. Я держу слово: половина суммы — твоя.

— А что, если я не вернусь?

— Мы сделаем так, что ты вернешься живым и невредимым, — тихо заметил он. — Только пока не знаем, как именно. Что собираешься делать сегодня вечером? Пойти на концерт Верди?

— Может, поиграем в скрэбл? — предложил я, решив быть дома на случай, если Джейн придет поговорить со мной.

Отец согласился, хоть и не очень любил скрэбл, и пошел за доской.

Остаток вечера видится мне сейчас, словно в тумане. Приходили префекты, чтобы пожелать мне удачи и дать бесполезные советы, которые можно было с удовольствием игнорировать. Явилась, приличий ради, даже Салли Гуммигут — ее уста произносили теплые слова, но глаза источали яд. Апокрифик любезно взял из двух блюд то, что было поменьше, и я только что получил тройное количество очков за слово «лазурь», когда раздался удар колокола, возвещающего о наступлении темноты.

— У меня назначена встреча с Виолеттой, — пробормотал я. — Так что я пойду.

— Рад, что ты свыкаешься с этой мыслью, — отозвался отец. — Она и вполовину не столь ужасна, какой кажется.

Однако я не пошел на свидание с Виолеттой, как предполагал отец, а спрятался в чулане, как и замыслил. Там я сидел, пока Виолетта искала меня по всему городу. В чулане оказалось тепло и удобно, и против собственных ожиданий я быстро заснул. Пробудился я лишь через два часа, с ударом другого колокола, после которого следовало тушить огни.

Я неслышно прокрался в свою постель и только успел влезть в пижаму, как мир опять погрузился во мрак. Некоторое время я лежал без сна, слушая морзянку по батарее. Болтали опять обо мне: кто я — тронутый или же роковым образом введенный в заблуждение, если вызвался идти добровольцем. Я немного послушал эту болтовню, различил пожелания удачи, а потом обратился к книге госпожи Ляпис-Лазурь. Она, как и обещала, продлила свою трансляцию, чтобы закончить главу.

Я слушал, пока выстукивание не прекратилось по всем каналам, потом решил все-таки поспать среди кромешной тьмы. Но сначала я встал и на ощупь подвинул стул — так, чтобы спинка его упиралась в ручку двери, не давая нажать на нее. Кто-то из горожан мог видеть в темноте, и я не хотел, чтобы этот человек входил ко мне.

Я не знал, кто это. Я вообще много чего не знал. Но на следующий день все изменилось. Я достиг просветления, и Джейн бросила меня на съедение дереву ятевео. Ничего личного — простая предосторожность.