Читать книгу - "Шарлатан - Квинтус Номен"

держать ее в неведении. Особенно Валька преуспевала в этом деле: она с такими честными глазами рассказывала о том, что мы «опять нашли место, где можно камыш с берега рвать», что я даже начинал думать, что кузине очень подойдет артистическая карьера.

А потом в лесу пошли грибы. И вместе с грибами пришла весь о том, что Германия подписала капитуляцию. Две капитуляции подписали немцы: одну — и том, что германия капитулирует перед Советским Союзом, а другую подписали немцы во Франции — и они там сдались союзникам. Откровенно говоря, я думал, что союзнички обязательно какую-нибудь провокацию учинят, ведь наши войска встали ровно по линии границы Германии, а напротив обосновались американцы и британцы. Но вроде пока все шло мирно — вероятно, янки была очень нужна наша помощь в войне с Японией. В «прошлой жизни» наши вроде ровно через три месяца после победы начали самураев контрапупить, и я подозревал, что и здесь что-то подобное произойдет. Причем произойдет в гораздо худшей (для американцев) ситуации, так что был шанс, что товарищ Сталин и из этого какую-то лишнюю выгоду для нашей страны извлечь сумеет. Вот только я даже не представлял, какую именно и до какой степени история успела свернуть на совершенно новую тропу. Но одно я знал, точнее подозревал, что знаю: янки бомбу до окончания войны с Японией сделать не успеют. И не сожгут Хиросиму и Нагасаки — а вот насколько это изменит будущее, было совершенно непонятно. Но ведь гарантированно изменит, и хотелось думать, что к лучшему…

Глава 26

Немцы подписали капитуляцию в день моего рождения, то есть война продолжалась ровно три года без одного дня. И тому, что немцы полностью передали всю территорию Германии именно советским войскам, в немалой степени поспособствовали «союзнички»: они, вероятно опасаясь, что немцы нам Гамбург сдадут практически «в рабочем состоянии», произвели массированный налет и превратили город просто у груду щебня. А генералитет, уже зная, что в занятых нами городах жизнь потихоньку налаживается и жутких репрессий к немецкому населению Советский Союз не практикует, предпочли все же Германию оставить в относительно целом виде и с живым населением.

Конечно, и после подписания капитуляции местами еще боевые действия велись — главным образом с отрядами эсэсовцев, но именно что местами, а местами части вермахта их уничтожали еще до подхода советских солдат. А мирное население (правильнее было бы сказать просто «гражданское») особой вражды не проявляло, тем более что людям там сразу находилась работа, к тому же работа оплачиваемая: все промышленные предприятия, которые оказывались в состоянии хоть что-то производить, по возможности запускались и производили то, что было нужно. То есть и то, что было нужно самим немцам, и то, что требовалось уже Советскому Союзу.

Так у нас на МТС в Ворсме появилось сразу шесть немецких тракторов RSO, больше напоминавших грузовичок на гусеницах, а еще туда же привезли несколько таких же тракторов в варианте «самоходных пушек» и слесаря срочно их переделывали в машины, пригодные для работы в полях. То есть снять пушку и поменять броню на дощаныё кузов — это там и работой не считали, но у самоходок не было того, к чему цеплять те же плуги и сеялки, и эти железяки непосредственно в мастерских и «изобретали». То есть всерьез изобретали, просто сделать копии сцепного устройства от «настоящего» трактора было нельзя: немцы свои делали из каких-то специальных сталей, а на МТС стали имелась только «местная». Кстати, Меринка мне чуть позже рассказала, что наша «уникальная» сталь отправлялась на переплавку вовсе не по причине ее каких-то «выдающихся свойств»: за два года тонюсенькие рельсы на наших узкоколейках износились до полного неприличия, а вот рельсов Р24 внезапно стало много. Потому что после того, как советские войска освободили Мариуполь, на тамошнем металлургическом комбинате осталось неповрежденным только оборудование, позволяющее такие рельсы катать — вот их и катали, пока все прочее оборудование восстанавливалось. А так как Павловский район особенно много продуктов стране давал, у нас узкоколейки новыми, уже нормальными рельсами и обеспечили в первоочередном порядке: начальство уже осознало, что без постоянного подвоза хотя бы того же торфа для отопления «червячников» поток провианта усохнет слишком уж быстро.

А теперь-то торф и еще много где требовался: Василий Смирнов провел нужные эксперименты и доказал, что в газовый реактор можно и торф пихать в дополнение к соломе и прочей «органике». С одной стороны торф и сам неплохо горит, но с другой для того, чтобы он горел именно неплохо, его и высушить нужно было, и в брикеты как-то спрессовать — а если его «превратить в газ», то там ничего сушить и прессовать уже не требовалось. А к тому же ил, получаемый из этих биореакторов, был очень хорошим удобрением (по словам того же Смирнова, из реакторов вынимали «слегка недобродивший озерный сапропель»), а после печи из торфа получалась лишь мало на что пригодная зола. К тому же вроде бы подсчеты показывали, что энергии из «торфяного газа» можно вытащить больше, чем из исходного торфа. То есть, если затраты на просушку и прессование вычесть…

Поэтому в середине июля и в Грудцино народ бросился себе биогазовую станцию строить, причем строить они стали станцию уже такую же, какую на масложирокомбинате в горьком поставили. Сейчас это стало гораздо проще проделать, даже без привлечения дворничих и маломобильных молодых матерей: в район завезли еще довольно много немецких военнопленных. И не только немецких, но вот стройками типа Грудцинской только немцы занимались: их-то практически без конвоя строить что-то «местное» отпускали (пару охранников на германский взвод и охраной называть было неприлично), а вот некоторое количество венгров (которые, по слухам, рыли новые шахты у Выксы и Кулебак) вообще из лагерей не выпускали, и охраняли их солдаты с пулеметами. Правда, я не совсем уверен, что венгры могли сбежать. То есть могли, конечно, и — опять-таки по слухам — двоим сбежать даже удалось, однако в области было уже немало демобилизованных бойцов, воевавших на Украинском фронте, так что сбежавших в комендатуру отловившие их колхозники принесли вообще частями…

То есть среди мальчишек такие слухи ходили, я старался взрослых расспросами не напрягать. Потому что, хотя вопросов у меня было много, все они были какими-то уж очень «не детскими», а услышать вопрос уже встречный «а вы с какой целью интересуетесь» мне категорически не хотелось. Впрочем, ответы на некоторые вопросы я получил, даже их не задавая: в