Читать книгу - "Охотники на тъернов - Ольга Куно"

– А может, я все-таки с ними? – обреченно протянул Винсент.

– Нет. Ты – со мной.

Густав тоже умел говорить тоном, не терпящим возражений. Винсент тоскливо проводил нас взглядом и шагнул в отцовскую карету, с таким выражением лица, будто там располагался компактный семейный эшафот.

Ехали довольно долго, если учитывать, что за пределы города мы не выезжали. Карета доставила нас к малому королевскому дворцу, временно превратившемуся в резиденцию Густава Четвертого. О нашем прибытии здесь знали заранее, что и неудивительно: разумеется, кто-то из слуг или охранников пришпорил коня и приехал во дворец быстрее экипажей. Любезные лакеи проводили нас в одну из обставленных с немалым шиком комнат. Мебель была здесь безумно дорогой, а обивка кресел и диванов едва ли не сияла. Садиться в нашей поистрепавшейся в тюрьме одежде было как-то неловко. Тем не менее мы эту неловкость перебороли. Джен, Дилан и я скромно устроились у стены на длинной кушетке. Король и Винсент расположились в креслах один напротив другого.

После того как лакеи предложили нам вино и закуски, а мы не стали отказываться, его величество выжидательно посмотрел на сына.

– Ну? – осведомился он, откидываясь на удобную спинку. – Выкладывай. Что же ты такого натворил, если тебя чуть было не казнили?

– Ничего я не натворил, – поморщился Винсент.

Дилан ядовито усмехнулся, но я ткнула его локтем в бок. Винсент абсолютно прав: зачем же нервировать только-только обретшего чадо отца всякими глупостями?

Король пригубил вино и пристально взглянул на сына поверх полупрозрачного бокала.

– Не пытайся морочить мне голову, – посоветовал он. – Я пока еще не выжил из ума и отлично понимаю: Рамиро никогда бы не попытался казнить монтарийского принца. Кишка тонка! Почему ты не сообщил ему, кто ты такой?

– Пришлось бы – сообщил, – буркнул Винсент.

– Ваше величество, если мне будет позволено внести свою лепту в разговор, – смиренно вмешалась я. (Не знаю, можно ли вмешаться в разговор смиренно, но это именно то, что я тогда сделала.) – Его высочество знал, что упоминание о его происхождении позволит ему избежать казни, но опасался, что это может повредить политическим интересам вашего величества. Поэтому он до последней минуты сохранял инкогнито.

Винсент на секунду округлил глаза и неодобрительно качнул головой, давая понять, что обошелся бы и без моего заступничества. Я скептически хмыкнула. Информация такого рода не помешает. Пускай король знает, что сын даже после побега блюдет его интересы. Тогда авось и побег слишком сильно ему не аукнется.

– Вот как? – проронил король, разглядывая меня так внимательно, словно я была любимой болонкой Винсента и он планировал подарить сыночку такую же. – Ну что ж. – Он снова повернулся к Винсенту. – Это впечатляет. И радует. Но я не получил ответа на свой первый вопрос. За что тебя арестовали? Ты совершил какое-то преступление?

– Никаких преступлений, – отрезал Винсент. – Ты же слышал, когда оглашали приговор.

– Я не прислушивался, – признался Густав. – Я пришел посмотреть на работу палача; мне говорили, что у него очень хорошо поставлен удар. Дескать, второго взмаха топора никогда не требуется.

– Радует, что ты счел возможным посмотреть на наши лица, а не только на шеи, – съязвил Винсент.

– Да я тебя и по шее узнал бы, – не позволил себя смутить король. – Ну так какое там было обвинение?

– В сговоре с лесными ведьмами, – ответил Винсент, небрежно пожимая плечами. – Я – Охотник, отец. Все это время я занимался охотой на тъёрнов. Такое и обвинение.

Король посмотрел на сына с новым интересом.

– Вот как, – пробормотал он, – стало быть, Охотник. Ну что ж… Кто именно? – уточнил он.

– Воин, – откликнулся Винсент.

Густав кивнул.

– Воин… Много тъёрнов убил?

– Порядочно.

Снова кивок.

– Что ж, если вдуматься, это, пожалуй, не так уж плохо, – проговорил король, глядя на камин. – Совсем неплохо. Принц провел молодые годы, избавляя мир от тъёрнов. – Он одобрительно покивал, оценив собственную мысль. – Надо будет правильно представить эту информацию, ну да министры разберутся. Эй, Родольфо! – крикнул он.

Офицер незамедлительно возник в комнате, будто все это время находился здесь, оставаясь невидимым, а вот сейчас материализовался.

– Соберите-ка мне всю информацию вот по этому красавцу, – кивнул в сторону Винсента король. – Где был, чем занимался, с кем общался, ну и так далее, ты и сам знаешь.

Офицер почтительно склонил голову.

– Простите, ваше величество, за какой период следует предоставить информацию? – осторожно осведомился он.

– Как можно дольше, – отозвался Густав. – Максимум информации за последние пять лет. В особенности – с того момента, как он прибыл в Истендо. Он был Охотником, это может помочь.

Винсент поморщился на слове «был». Похоже, папаша только что поставил на карьере сына крест, не спросив точку зрения последнего на этот счет. Казалось бы, король в своем праве. Да только Винсент не из тех, кто легко мирится с подобными односторонними решениями. Что-то будет. Впрочем, пока нам с ребятами оставалось только наблюдать.

Вскоре король решил, что хорошего понемножку, и разговор закруглил. Нас отправили отдыхать и приводить себя в порядок. Надо отдать его величеству должное: условия всем нам были предоставлены самые что ни на есть чудесные. Каждый из соратников принца получил по роскошной комнате с кроватью под балдахином, большим камином и ванной, а также личного слугу, призванного выполнять все его распоряжения. Все это не говоря о самом Винсенте, который получил покои, состоявшие из нескольких комнат, и целый штат слуг.

Помывшись, переодевшись и набив живот такими закусками, с которыми, с моей точки зрения, и обеда не надо, я упала на кровать и уснула здоровым богатырским сном. После всех переживаний последних дней мне это было просто-таки необходимо. Вообще-то дневной сон – не моя стихия; обычно я могу проспать час от силы, а чаще – всего полчаса. Но в этот раз, побив все рекорды, продрыхла до пяти часов вечера, то есть часа четыре. Проснувшись, не сразу поняла, что происходит и где нахожусь. Лоб мгновенно вспотел от нахлынувшей паники, а сердце чуть не выпрыгнуло из груди: спросонья мне показалось, что нас вот-вот должны повести на казнь. И почему-то стало особенно страшно от мысли, что я эту самую казнь проспала. Очухавшись, я тихонько посмеялась над собственными страхами, одновременно пытаясь унять разыгравшееся сердцебиение. Потом вспомнила про Ирвина, который чуть было не устроил сегодня утром резню прямо на глазах у двух монархов ради того, чтобы вытащить мою шею из-под топора. Чувство щемящей нежности волной растеклось по телу, тут же смешавшись с острым уколом совести. Знать бы, когда я теперь смогу с ним поговорить. И как начать такой разговор… Но, впрочем, второй вопрос – в сущности второстепенный, каким бы сложным ни был ответ.