Читать книгу - "Зверь - Борис Токур"

лёг на лицо. Взгляд наткнулся на ряды заострённых кольев, и картины пережитого навалились с пугающей силой. Отвлекла боль в руке – дюже саднило кожу запястья. Тут-то бедняжка и увидела рваную рану, нанесённую монстром. Не сдержалась. Посидела, поплакала. Да что теперь. Главное, жива осталась.

Утерев воротом слёзы, травница размяла замёрзшие до посинения пальцы и, едва чуя руки-ноги, с трудом полезла наверх. Кое-как выбралась, огляделась. В осеннем лесу было светло и тихо-тихо.

Грубый порез не переставая сочился и причинял жгучую боль. Под ногти забилась грязь, пальцы липли от крови. Надо бы где-то воды раздобыть. Задрав тунику, девушка вцепилась зубами в край нижней рубахи и оторвала кусок, чтобы перевязать глубокую рану.

Как не хотелось этого делать, а возвращаться к дороге пришлось через поляну, где компания остановилась на ночь. Куст терновника привлёк внимание. Зацепившись за колючую ветку, на нём остался небольшой клочок тёмно-серой шерсти. Жёсткие волоски трепыхались от лёгкого ветра. Девушку передёрнуло, и она поспешила пройти мимо.

Обойдя заросли, она выбралась на поляну да так и замерла, позабыв обо всём на свете. Ночью картины выглядят по-иному. Тьма приглушает яркость деталей, не выдавая всей правды. Днём всё иначе.

Молодую травницу встретили картины чудовищной бойни и омерзительный запах разбросанных внутренностей. На поляне лежали растерзанные тела двух её вчерашних попутчиков. Здоровяк вниз головой свисал с дуба, застряв ногой в сплетении толстых ветвей. Вместо груди – багрово-красная пустота с развороченными краями. Тело улито кровью, стекшей вниз и собравшейся лужей между корявыми древесными корнями. У телеги лежали обезглавленные изуродованные трупы лошадей. И повсюду – на деревьях, кустах, жухлой траве – жуткие багряные пятна.

Представшее стало последней каплей. Девушка обошла поляну, где сотворилась безумная резня, и наткнулась на свой платок. Подняла. Бездумно повертела в руках. И, подметая им землю, на одеревеневших ногах поплелась прямиком через кустарник.

Она выбралась на дорогу. Посмотрела в одну сторону, в другую. И с отсутствующим выражением на лице побрела, куда глаза глядят.

Глава 34

С завершением очередного дня поубавились посторонние звуки. Постепенно гасли дворовые огни. Скрадывая заборы и заросшие обочины, кривоватые улочки заполняла густая иссиня-чёрная темень.

Вместе со всем охотничьим поселением в доме Барнса Норвуда, нового старосты Грейстоуна, готовились отойти ко сну.

– Только ночью нужно обязательно спать, – внушала заботливая Клотильда двум малышам и сноровисто водила латунной грелкой по мягкой постели.

Натянув длинные, до пят, рубахи, те вскарабкались на кровать и зарылись под пуховое одеяло.

– Почему? – со всей серьёзностью спросил кудрявый мальчуган.

– Потому что к непослушным детям по темноте приходят злые волки и уносят их в лес.

– А зачем? – высунул нос второй малыш. В озорной улыбке блеснули молочные зубки.

– Потому что… – нянька ненадолго задумалась. А правда зачем? Не придумав ничего лучше, она быстро проговорила: – Потому что они не любят, когда кто-то не слушается взрослых.

– А кого слушаются волки?

– Зверя, – не задумываясь ответила нянька, и две пары круглых детских глазок не мигая уставились на старую женщину.

– Это самый главный волк? – несмело спросил один из малышей.

– Это их хранитель.

– А где он живёт?

– Далеко, очень далеко.

Клотильда уже поняла, что, ляпнув языком, совершила ошибку, и теперь просто так не уйдёт. Вздохнув, нянька отложила грелку, присела на стул рядом с кроватью и взялась рассказывать то, что когда-то слышала ещё от родной бабки:

– Древний дух Атсхалии живёт в этих горах со стародавних времён. Когда вдалеке грохочет гром – это он говорит. Когда в горах падают камни – это он негодует. Священный дух очень грозный и сильный. Он оборачивается то оленем, то волком, то тенью огромной летящей птицы. Люди всегда это знали, ещё когда жили в маленьких домиках, крытых соломой, и ходили в лес с луком и стрелами. Уже тогда они каждый год со страхом ожидали последнего осеннего полнолуния.

Детишки повернули носы к окну. В щели ставень пробивались сияющие лунные лучи. Она там – круглая и жёлтая как блин тётушки Кло.

– Селяне сидели в своих домиках тихо-тихо, – рассказывала старая нянька, – и, как только ночная путешественница поворачивала на убыль, страх отпускал. Значит, зло в этот раз обошло стороной. Но, если люди не слушались, – с нажимом повторила Клотильда, – и вели себя плохо, в ночь последней луны в горах раздавался страшный гром. Небо затягивала мгла, с севера начинал задувать ледяной ветер и с гор сходило чудовище. От полной до полной луны ни одна душа не решалась переступать границу родных селений. Жизнь замирала на целый месяц. Только одну ночь селяне вздыхали свободно. В ночь новолуния, когда все оборотни лишаются сил и крепко засыпают. А теперь спать! – без перехода заявила нянька и, подоткнув одеяло со всех сторон, направилась к столу, чтобы задуть свечу.

– Не надо, Кло, – заканючили малыши. – Мы будем спать, только не гаси свечку.

– Нельзя, – порывисто проговорила старая женщина. С тревогой посмотрев на запертое окно, она покачала головой и повторила: – Никак нельзя.

Склонившись над столом, нянька задула хрупкий огонёк, и комната погрузилась в синий полумрак. Затем Кло вышла и прикрыла за собой дверь. Стук растоптанных башмаков удалился по лестнице вниз и растаял в глубинах дома.

Тишина длилась недолго. Пока издали не прилетел наполненный тоской отголосок ветра.

– На-да спа-а-ть! – горячо зашептал один из близнецов. – А то волки придут.

Настойчивый ветер снова запел, всё ближе подбираясь к жилищу людей. На дворе порывом качнуло воротину. Та скрипнула. Привлечённые озорной игрой, зашумели деревья. Заскребли жёсткими ветками по стене дома.

Малыши по нос залезли под одеяла. Две пары глаз, беспокойно мерцая, уставились в потолок.

Снаружи по ставню тихонечко стукнул камешек, и на крышу пристройки под окнами детской кто-то мягко спрыгнул. Чуть погодя во дворе неожиданно заголосил пёс. И следом, нервно заржав, в стойлах забились лошади.

В полдень пятеро селян толпились на широком крыльце и озадаченно морщили лбы. Земля перед домом нового старосты была хорошо утоптана знакомыми следами – крупными и удлинёнными.

– Это сколько же их пожаловало? – посмотрел на товарищей приземистый светловолосый мужик.

– Тварей десять погуляло, не меньше.

Ворота в конюшню были широко распахнуты, проход между стойлами поблёскивал тёмно-багровыми лужами. По всему двору катались клубки рыжей собачьей шерсти. Саму псину растерзали дикие родственники.

На улице послышались грубые голоса. Из-за угла дома показался Старх в сопровождении трёх рослых парней. Сдвинув ногой сорванную с петель калитку, главарь зашёл на двор.

– Где сам? – спросил он без приветствий, имея в виду хозяина дома.

Светловолосый нехотя сошёл по ступеням.