Читать книгу - "Обратный отсчет: Равнина - Токацин"

экран. Через пару секунд, когда из-под растаявшего снега проступил гравий, сармат смигнул, сомкнул «щупы» на световой колбе фонаря, перевёл луч в сторону — и снова подставил под него прибор.

…Снег всё-таки перестал таять. Гедимин смотрел на нетронутые кристаллы под ярким жёлтым лучом, измерял температуру и ждал. Снег не таял, но воздух в световом потоке всё ещё был гораздо теплее.

— Да что же творится на этой грёбаной планете… — прошептал сармат, непослушными пальцами заменяя в насадке линзу. «Троекратное усиление. Проверяем…»

…В освещённом ангаре пятно под фонарём не казалось таким уж ярким — но под ним в горшке бурлила, закипая, вода. Гедимин смотрел на неё и болезненно щурился.

— Эта штука вместе со светом преломляет… тепло? — Вепуат растерянно мигнул. — И так же его… конденсирует? Яд-дро Сатурна… тогда, выходит, Хьюго…

Гедимин, последние несколько минут думавший о том же самом, быстро качнул головой.

— Нет. Такой эффект мы бы заметили раньше. Видимо, дело в свойствах света. Рассеянный так не влияет…

Вепуат хмыкнул.

— Хорошие прожектора. Не на кого светить — хоть руки погреешь… Гедимин! А вот если сделать бинокль, и на линзу попадёт яркий такой направленный луч…

Гедимина передёрнуло.

— Да какая разница, что выжжет сетчатку, — пробормотал он. — От тепла лицевой щиток прикроет, от света — нет. Бинокли — ерунда. А вот игры со светом пора сворачивать.

Вепуат растерянно мигнул.

— Это же полезная штука. Съёмный нагреватель. Тепловая пушка.

Гедимин посмотрел на дымящееся ведро и болезненно поморщился.

— То-то и оно, что пушка. Очередное оружие, мать моя пробирка. Будто мало их было…

Вепуат тронул его за плечо.

— Почему сразу оружие-то? Вон, спиральными горелками никто не дерётся. А они, так посмотреть, куда мощнее! А тут — всего-то двести градусов. А чуть остынет — вообще двадцать. Кого ты двадцатью градусами напугаешь?

Гедимин молча высыпал линзы на подстилку. В мозгу уже пульсировало что-то про сохранение температуры светового источника, про сплав стекла и церы и встроенный осколок кейека. «А я вот не знаю, что там со спиральными горелками. И эти штуки надо бы держать под контролем. Проверить, нельзя ли убрать эффект или ослабить до безопасного…»

12 день Жизни, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

— Интенсивность потока, — подвёл Гедимин итоги ночных опытов, раскладывая линзы по белой ткани. — Всё упирается в пороговую интенсивность. Ниже порога — в общем-то, неопасно…

Вепуат, внимательно наблюдающий за его действиями, еле слышно хмыкнул.

— Значит, если не совать в светильник, не обожжёшься? Хорошо, если так. Но я проверил бы линзу Хьюго. Так, на всякий случай.

…Календарь на стене барака был расписан на семь дней вперёд — и на последних двух строчках Гедимин увидел многочисленные восклицательные знаки. Верхняя из них — день Льда — была подчёркнута жирной синей чертой. Гедимин приостановился, но Вепуат, проскочив мимо объявлений, уже вошёл в «отсек» Хьюго. На него тут же зашипели, и он виновато хмыкнул и выглянул наружу.

— Тихо! Ночной дежурный спит.

Филк, отдежуривший со «зрячим камнем» ночь, лежал на матрасе, накрывшись одеялами с головой. Он собрал их по всей комнате — на матрасе Хьюго, его соседа, не осталось даже накидного чехла. Дневной дежурный сидел там, недружелюбно глядя на ввалившегося Вепуата. Гедимин хотел в ответ нашипеть за отсутствие спецодежды (на филке не было ничего, кроме рубахи и подштанников), но осёкся — это определённо была не его вина. Филки, пробегающие по коридору, были одеты кто во что, но полного снаряжения не было ни у кого. Гедимин сверился с дозиметром и едва заметно поморщился. «Семь микрокьюгенов, и это чистый омикрон. Странно, что тут ещё никто щупалец не отрастил.»

— Мы за твоей линзой, — шёпотом объяснил Вепуат, присаживаясь на матрас. — Скажи, ты об неё глаза не обжигал?

Линза в костяном корпусе лежала на ладони Хьюго; для удобства он пристроил её на колено, придерживая «зрячий камень» пальцами. Гедимин задумался на секунду, будет ли «устройство» работать, если прикасаться к нему не рукой, а ногой, то есть — положить на тело или закрепить на обруче, но решил пока экспериментов не проводить. Оттуда, где он сидел, было видно растянутое от края до края линзы изображение — темнота и чуть зеленоватые очертания обрывающихся плато. Хьюго привычным движением развернул «экран». По нему проплыла широкая полоса тёмного снега и далёкие светящиеся «трубки» срастающихся коридоров. Гедимин успел увидеть фонарь у дверей горячего цеха. Дальше был обрыв; строения на дне ущелья на «экран» не попадали.

— Я на солнце не глазел, — буркнул филк, настороженно глядя на сарматов. Гедимин положил на линзу «щупы» сигма-сканера, заслонив дальние холмы. Сармат осторожно развернул «экран» так, чтобы видеть источники света — коридоры «Элидгена». Цифра на мониторе сканера мигнула и сменилась другой.

— Есть эффект? — Вепуат наклонился над прибором, заслонив экран. — Даже сейчас, в темноте? А что будет днём?

Гедимин медленно поднял «щупы» над линзой и остановился у самого лица Хьюго. Тот мигнул.

— Дневной свет даст пять-шесть лишних градусов. Неопасно, даже если носом уткнуться. Но лучше не утыкаться.

— Вот уж помог! — Хьюго, сердито фыркнув, отодвинулся вместе с линзой на край матраса. — Ты сам вчера притащил эту штуку, разве нет? Мол, она полезная. Так чего сегодня прибежал? Ты ведь её делал, больше её не трогали!

Филк под кучей одеял беспокойно зашевелился, и Вепуат шикнул в респиратор.

— Скажу Гварзе — пусть тебе даст маску и очки, — прошептал он, бесшумно поднимаясь на ноги. — На яркий свет старайся не смотреть, а смотришь — отодвигайся.

…Огромный зверь обогнул холм в последний раз и, припадая на задние лапы, взобрался по склону. Здесь он и хотел улечься, но грохот трещоток снова поднял его и заставил пройти ещё несколько шагов. Там он залёг окончательно. Кочевники, оставив его в покое, молча следили за сарматами, скатывающимися по броне. Вепуат уже наловчился спускаться, ни за