Читать книгу - "Художник из 50х - Сим Симович"

Гоги рисовал и вспоминал фронт. Но теперь это были не кошмарные видения, а профессиональные воспоминания. Он анализировал собственный боевой опыт, вспоминал проблемы, с которыми сталкивались солдаты, недостатки старого оружия.

Помнил, как неудобно было перезаряжать ППШ — магазин-диск был тяжёлым и громоздким. А новые автоматы имели обычные коробчатые магазины, которые вставлялись намного проще. Прогресс налицо.

К обеду первая иллюстрация была готова. Солдат с автоматом получился живым, естественным. Видно было, что оружие не мешает ему двигаться, что он может быстро прицелиться и выстрелить. Именно такую картинку должны были увидеть конструкторы.

Следующей была снайперская винтовка. Здесь требовалась особая точность — снайперская стрельба это искусство, требующее идеального баланса оружия. Винтовка должна была лежать в руках как продолжение тела стрелка.

Гоги вспоминал фронтовых снайперов. Тихих, сосредоточенных людей, которые могли часами лежать в засаде, ожидая единственного выстрела. У них было особое чутьё на оружие — сразу чувствовали, подходит им винтовка или нет.

Рисовал медленно, прорабатывая каждую деталь. Как снайпер прикладывает приклад к щеке, как смотрит в оптический прицел, как располагает левую руку для поддержки ствола. Всё должно было способствовать точности выстрела.

Оптический прицел требовал отдельного внимания. На войне такой роскоши не было — стреляли с открытым прицелом или самодельными приспособлениями. А теперь снайперы получали настоящие оптические прицелы, увеличивающие цель в несколько раз.

— Интересно, — пробормотал Гоги, прорисовывая крепление прицела. — Селельман говорил, что дальность стрельбы увеличилась до полутора километров. В войну о таком только мечтали.

К середине дня у него было готово три иллюстрации — автомат, снайперская винтовка и пулемёт нового образца. Каждый рисунок показывал не просто оружие, а его взаимодействие с человеком. Эргономику, удобство использования, практичность конструкции.

Гоги отложил карандаш и потянулся. Спина затекла от долгого сидения в одной позе, глаза устали от мелких деталей. Но работа была полезной — она отвлекла от тяжёлых мыслей, дала выход творческой энергии.

И главное — эти рисунки могли помочь создать лучшее оружие для советских солдат. Если когда-нибудь снова начнётся война, бойцы будут вооружены более совершенным оружием. А значит, у них будет больше шансов выжить и победить.

Собрав рисунки в папку, Гоги убрал их в сейф. Завтра покажет Селельману — интересно, что он скажет. А пока можно заняться основной работой — плакатами по технике безопасности для Крида.

Но мысли постоянно возвращались к иллюстрациям оружия. Эта работа была не просто технической — она имела глубокий смысл. Каждая удачно нарисованная деталь могла спасти чью-то жизнь в будущем.

К концу рабочего дня Гоги закончил последнюю иллюстрацию — пистолет нового образца в различных положениях. Рука уже устала от мелкой прорисовки деталей, но результат радовал. Каждый рисунок получился точным и информативным, показывая не только конструкцию оружия, но и то, как оно должно использоваться.

Он аккуратно сложил все иллюстрации в папку и взглянул на часы — половина шестого. Рабочий день закончен, можно ехать к Селельману и показать плоды своих трудов. Интересно, что скажет конструктор на готовые рисунки.

Спустившись в подземные лаборатории, Гоги прошёл знакомым маршрутом к кабинету Селельмана. Но у двери остановился — изнутри доносились голоса. Пауль Робертович разговаривал с кем-то, и второй голос показался знакомым.

Постучал и вошёл. За столом Селельмана сидел Виктор Крид, всё в том же безупречном тёмно-синем костюме. Авиаторы лежали рядом, и без них лицо Крида выглядело обычным, почти домашним.

— А, Георгий Валерьевич! — обрадовался Селельман. — Как раз вовремя. Виктор как раз интересовался нашим сотрудничеством.

— Добрый вечер, — поздоровался Гоги, слегка смутившись. — Не думал встретить вас здесь.

— Иногда приходится спускаться в святая святых науки, — улыбнулся Крид. — Пауль Робертович рассказывал, что вы помогаете ему с техническими иллюстрациями.

— Да, пытаюсь, — скромно ответил Гоги. — Вот, принёс готовые работы.

Он достал из папки рисунки и разложил на столе. Селельман сразу наклонился над ними, внимательно изучая каждую деталь.

— Превосходно! — воскликнул он. — Именно то, что нужно конструкторам. Видите, Виктор, как точно показано взаимодействие оружия с человеком?

Крид встал и подошёл к столу. Его взгляд скользил по рисункам медленно, оценивающе.

— Действительно профессиональная работа, — сказал он наконец. — Георгий Валерьевич, а откуда у вас такое понимание эргономики стрелкового оружия?

— Фронтовой опыт, — коротко ответил Гоги. — Четыре года войны научили понимать, что удобно, а что нет.

— Понятно, — кивнул Крид. — Это очень ценно. Теоретики могут рассчитать баллистику, но только практик знает, как оружие ведёт себя в реальных условиях.

Селельман поднял один из рисунков и показал Криду деталь крепления оптического прицела.

— Смотрите, как точно он показал положение головы снайпера. Прицел должен быть именно на такой высоте, чтобы не приходилось напрягать шею.

— Мелочь, а важная, — согласился Крид. — В длительной засаде каждый дискомфорт сказывается на точности стрельбы.

Гоги слушал их разговор и чувствовал странное удовлетворение. Его работа была не просто оценена, а понята. Эти люди понимали важность того, что он делает.

— Георгий Валерьевич, — обратился к нему Крид, — а как быстро вы можете сделать серию таких иллюстраций для всего комплекса нового вооружения?

— Зависит от объёма, — ответил Гоги. — На эти три рисунка ушёл день. Если работать параллельно с основными обязанностями…

— Забудьте об основных обязанностях на время, — перебил его Крид. — Эта работа важнее ваших плакатов по безопасности.

Гоги удивлённо посмотрел на него.

— Но ведь плакаты…

— Плакаты подождут, — решительно сказал Крид. — А вот новое оружие не может ждать. Пауль Робертович, сколько образцов в разработке?

— Около двадцати, — ответил Селельман. — Автоматы, пулемёты, винтовки, пистолеты. Плюс несколько экспериментальных образцов.

— Значит, Георгию Валерьевичу работы на две недели, — подсчитал Крид. — Можете справиться?

— Думаю, да, — кивнул Гоги. — Если будет доступ к образцам для изучения деталей.

— Будет, — заверил Селельман. — Всё, что нужно для работы.

Крид надел авиаторы и повернулся к Гоги.

— Знаете, Георгий Валерьевич, мне нравится, как вы подходите к любой работе. Серьёзно, профессионально, с пониманием важности задачи. Это редкое качество.

— Спасибо, — смутился Гоги.

— Не за что благодарить. Это констатация факта, — Крид взял трость и направился к выходу. — А ваша работа на благо Родины не останется незамеченной.

После его ухода Селельман долго рассматривал иллюстрации, что-то помечая на полях.

— Удивительно, — бормотал он, — как точно вы передали