Читать книгу - "журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №1 1995 г. - Владислав Крапивин"

дискомфорте земное поле. Кто же им управляет? Кто ведает его порядком? Кто за наступивший порядок в ответе?

И Сергею казалось, что этот кто-то, назвавшийся управлять, обозначивший себя главной силой, призванной за всех думать, имеет форму какого-то реального образования. Образование, как прилепившаяся к земле летающая тарелка: явившаяся и мощно заявившая себя. Я!.. Призвана глядеть, думать, направлять, вершить. Без меня под этим закатом не сметь двигаться.

Смотрит холодными глазами, а мозг работает только на себя. Мышление, сориентированное на самообслуживание, перемалывает только свои заботы: как позначительнее прожить в коротком ряду службы и времени. Лозунговая сила ОБРАЗОВАНИЯ подавила сознание поля и цинично осознает свое пришествие на землю. Оно чувствовало ее предрасположенность отдаваться. ..Я се поимею..." — решило. — И без сопротивления взяло ее..Утвердилось... Наличествует... Правит...

А перед глазами все ветром растреплено и прет из пустырей и пепелищ бурьян и полынь. И развеяны звоны и не собрать души — все разбежалось. И окрест только видимость жизни. Видимость жизни...

А в неопознанном предмете этом включены все жизненные функции. В нем свои законы. Свое изолированное дыхание. Внутренняя система работает, физиологические процессы идут, жизнедеятельность и экскременты этого образования земля видит и чувствует, но перевернуть или демонтировать это НЛО не умеет.

Живет вздувшееся образование под огромным небом и никакого ему дела до прыгающих „ЧИЛЯТ" в затухающей деревне, до какого-то там Корчуганова Сергея с отмороженными руками, вкусившего народного хмеля и притулившегося одиноко у столба на веранде колхозного клуба.

Думай, Сергей, один. Изболевай в воображении.. И гаси ты себя, гаси...

А то рискованно думаешь... Не зрело... Мальчик...

* * *

В комнате, рядом со зрительным залом, где стояли шкафы с папками, растерзанный магнитофон на тумбочке, лежали барабаны навалом, висели длинные платья, с цветами по подолу, давно существовавшего хора. Сергей еще помнил этот хор. Старушки стояли полукругом на сцене, а одна сидела и пряла льняную куделю на прялке. Особенно запомнилось, что прялка была настоящая. Деревянное колесо с частыми спицами вращалось и спицы становились видными, когда колесо останавливалось. После каждого куплета старушки колотили деревянными ложками по коленкам.

В воскресенье мать старушка

К воротам тюрьмы пришла,

Своему родному сыну

Передачу принесла.

Передайте передачу,

А то люди говорят,

Что по тюрьмам заключенных

Сильно с голоду морят.

Песни старушек принимали весело. После концертов награждали одеколоном „Цветочный".

Давно этот хор смолк. А платья висят...

Сергей аккуратно расставил барабаны, поднял на шкаф испорченный магнитофон, завернул его свежей газетой. Принес из колонки воду и красной тряпкой от разорванного лозунга, сильно ее выжимая, стер пыль с пианино, со спинок стульев, шкафов и вымыл пол. Любуясь свежестью, посидел и воодушевленно принялся за работу. Развел гуашевую краску. Выстрогал узенькую лопаточку из березового сучка и на полоске бумаги написал: „Музыкальный класс". Подождал, когда буквы высохнут, приклеил на двери комнаты. Белая заплаточка сразу в глаза бросалась в полумраке фойе.

А на большом листе ватмана вывел объявление:

При колхозном доме культуры создается

„Детский ансамбль"

Программа ансамбля :

1. Знакомство с музыкальной грамотой.

2. Обучение игре на народных инструментах.

Прослушивание детей в музыкальном классе с 10 утра до 14.00

ежедневно

Выходной — понедельник

Ребятам на прослушивание можно приходить без родителей.

Объявление вывесил на рекламной доске у клуба.

Надя, встретившись с Сергеем, мимоходом упрекнула:

— Что-то ничего не сказал...

— Но ты не сердисси? — голосом киноактера Буркова спросил Сергей. — Я старался, товарищ начальник, — смиренно отчитался Сергей. „Литятутки“-то бездомные бегают. Открываю консерваторию, начальник.

„Начальник" почему-то понравилось Сергею: какое-то запанибратское слово, снисходительное. А у Сергея не было легкости-с Надей.

— Так я пошел на свою кафедру?..

Стал ждать в „Музыкальном классе" первых абитуриентов. Они пришли — две девочки. Встали перед Сергеем смело. Сзади за ними, в створе раскрытой двери, прижался к косяку Витька Карелин.

— Так, понял... Пришли по объявлению. А почему без мам? Потерялись поди?..

— Не... мы всегда одни играем.

— Так ко мне зачем?

— Нас прислали. Песни петь.

— А... Вы кто?

— Лена... А меня зовут Анька.

-— Он тоже с вам? — показал Сергей на Витьку. — Песни петь?

— Нет, он наш жених.

— Ну понятно. Хорошо, что пришли Аня и Лена. Песни петь мы сразу не будем. Я сначала вас просто послушаю. Кто из вас смелее? Анька? Можно, я тебя не Анька, а Аня буду звать. Мне так больше нравится. Скажешь: Анька — сразу видится какая-то плохая девочка. Грубая какая-то... А Аня — нежная... Правда же?.. Ну иди, Аня. Вынь руки из карманов. Смотри... И повторяй за мной. Я сейчас похлопаю в ладошки, а ты за мной повтори.

Сергей простучал. Девочка точно все выхлопала. И обрадованно — так нетрудно было все это ей проделать.

— А теперь это...

Сергей выбил на столе костяшкой пальца мелодию первой строчки: „Во саду ли в огороде"...

И Аня выступала ее. Без ошибки. Без пропуска.

— Ну молодец. Сейчас... Только не подглядывать.

Сергей отошел к пианино, откинул крушку. Извлек из клавиш звук.

— Найди, на какую планочку я надавил.

Аня, робко трогая звучащие дощечки, поискала услышанный звук и вдруг узнала его и ударила по нему один раз и два...

— Нашла. Никак от тебя ничего не спрячешь. Ну Аня! Ну Аня!

Сергей взял баян. Вызвал звук в пуговице.

— Ну-ка, пропой его. Повтори голосом. Теперь повыше. А этот? А этот?

И когда совсем уж, потеряв меру, Сергей воспроизвел почти мышиный писк, Анька, подхватив его, вернее, настроив последние силенки, сорвалась с ножевой рези голоса, сама, Лена, Сергей и даже жених Витька рассмеялись.

Вот молодец так молодец. Ай да Аня, — возбудился Сергей. Он впал в экстаз. Радовался не стесняясь.

А с Леной нс получилось.

Она была бойкая. Контактная. Инициативная. Ее не нужно было упрашивать. Но звук она не слышала. Брала своим громким голоском ноты другие, далекие и не понимала, что врала. Не чувствовала, что не попадает и возбужденно старалась. А Витька, жених девчачий, хомячок синтетический, уже был рядом, уже включился в игру и, внутренне следуя за голосом своей подружки Лены, не соглашался лицом и мучился. Ему хотелось, чтобы она остановилась, нс врала, не портила интересную игру. Но как мужчина,