Читать книгу - "Архивы Дрездена: Ведьмин час - Джим Батчер"

– Со всем уважением, мэм, – Эбинизер решительно выпятил подбородок, – нам необходимо согласовать план действий. Чем раньше, тем лучше.

– Я пришлю его, – равнодушно взглянула на старика Мэб.

Какое-то время Эбинизер смотрел ей в глаза, а затем неохотно кивнул.

Прелестно. Теперь не обойтись без объяснений.

– Итак, дамы и господа, – сказал Марконе, – если все направят ко мне представителей, наделенных правом принимать решения, мы создадим командный центр, откуда будем координировать оборону города…

Все в зале оживились, стали переговариваться, и я решил не игнорировать намек Мэб. Мне и впрямь требовалось закончить начатое. Да, согласен, вечер прошел совсем не так, как планировалось, – однако независимо от исхода битвы, если Этри выживет, он не оставит брата в покое. Прямо сейчас он приложил бы все усилия, чтобы выследить и убить Томаса, если бы не выходка Этне и тот факт, что никто пока не узнал о побеге. В общем, спасение брата стало еще более срочным делом.

Существовало только одно место, где я мог ему помочь, и времени у меня почти не осталось, а распоряжения Мэб были кристально ясны даже мне: заканчивай и возвращайся.

Я пробрался к двери сквозь море взволнованных монохромных лиц и выскочил в ночь.

Глава 31

В общем и целом быть Зимним Рыцарем довольно-таки паршиво, но эта должность не лишена чертовски полезных бонусов.

Во-первых, я сильный. Не настолько, как Человек-паук, но сил у меня максимальное количество для мужчины моего телосложения, а я не самый миниатюрный парень. Одним из условий сделки была почти полная смерть, и к тому времени, как я вернулся в мир живых, мое тело исхудало до невозможности. Восстановление по большей части заключалось в немыслимо интенсивных физических нагрузках, и покуда неизбывный гнет Зимней мантии можно было ослабить ценой относительно безопасных силовых упражнений, я не брезговал пользоваться этой возможностью.

Нет, супергероем я не стал. Ничего подобного. Но, поверьте, вам не захочется получить от меня в нос.

Во-вторых, у меня имеются проблемы с восприятием боли и дискомфорта. В основном это значит, что я часто режусь во время бритья, а когда встаю после долгого чтения, не чувствую затекших ног и падаю на пол. Чтобы заметить боль, мне приходится внимательно следить за сигналами организма, что, пожалуй, неплохо для самоосмысления, но в остальном радости мало.

С другой стороны, если боль серьезно мешает какому-либо занятию – например, пробежке, – ее отсутствие мне только на руку.

Средний молодой человек, находясь в хорошей физической форме, на короткой дистанции способен развить скорость от шестнадцати до восемнадцати миль в час. Мировой рекорд человека-спринтера – что-то около двадцати восьми. Так быстро я бегать не умею, но двадцать две, а то и двадцать четыре мили в час, пожалуй, выдам – а это значительно выше среднего, – к тому же могу бежать с такой скоростью столько, сколько нужно. Более или менее.

Поэтому на улице я сразу рванул во весь опор, понимая, что довольно скоро окажусь на побережье, и опасаясь лишь того, что если сломаю лодыжку, то не замечу этого и буду бежать до тех пор, пока от ноги ничего не останется.

Но улицы Чикаго изменились.

Машины попросту заглохли и стояли ровными рядами. Люди высыпали на тротуар и теперь стояли, сбившись в стайки и нервно переговариваясь. Все держали в руках телефоны, ни один из которых не работал. Не светились ни окна, ни фонари, ни светодиодные вывески, ни светофоры. Единственными источниками искусственного света служили расставленные тут и там сигнальные фальшфейеры. Не будь в небе нарастающей луны, я не смог бы передвигаться с такой скоростью. Просто не разглядел бы дороги.

Было устрашающе тихо. Вообще-то, Чикаго – оживленный город, и в любое время дня и ночи его переполняют звуки, характерные для современного мира: вопли радио, глубокие басы навороченной аудиосистемы в чьем-то автомобиле, гудки сирен, шум строительной техники, общественные объявления, проверка системы экстренного оповещения и так далее.

Ничего этого не было слышно.

Только встревоженные голоса и шлепки моих подошв о бетон.

Ни криков, ни дыма.

Пока что.

Но все только начинается. Боже мой, все только начинается. Если Этне и фоморы ударят по обесточенному городу, начнется такой хаос, что погибнут десятки тысяч человек – независимо от того, выстрелит кто-нибудь или взмахнет мечом. Внезапное отключение электричества, наверное, стоило жизни многим пациентам больниц, водителям машин и пассажирам самолетов. Хотя откуда мне знать? Я не видел ни шоссе, ни разбившихся самолетов – да и не увидел бы, не начнись на месте крушения пожар.

Нации договора готовились к полномасштабной войне. Черт подери! К делу подключился сам Ферровакс!

Так и бежал я в сторону пристани, а по пути осознал нечто ужасающее.

Я понятия не имел, что будет дальше.

Это выходило за рамки моего опыта и знаний об окружающем мире. У сверхъестественных существ имеются разногласия, и в наших конфликтах иной раз не обойтись без сопутствующего ущерба – но мы по большей части решаем свои вопросы в стороне от остальных: в старых развалинах, джунглях, пустынях или подземных пещерах.

Но, черт побери, не в городах.

Не на улицах треклятого Чикаго.

Этне – о господи! – вломила Королеве Воздуха и Тьмы так, что пробила ее телом стену. Даже не одну, а несколько. Повторяю, речь идет о самой Мэб – а титанша отмахнулась от нее, как от таракана.

Столь могущественное существо вряд ли впечатлят какие-то семь-восемь миллиардов смертных. Вполне может быть, что она намерена разыграть эту партию в старомодном ключе, а в понимании протобогини «старомодный», наверное, означает нечто из весовой категории Содома и Гоморры.

Еще до рассвета город начнет драться за свою жизнь, и мой дед, его друзья и союзники из Белого Совета окажутся в эпицентре схватки. О господи. Пока все это не началось, я обязан доставить Томаса в безопасное место. И мне надо кое-кого предупредить. Да, в сверхъестественных кругах подобные слухи распространяются со скоростью лесного пожара, и к ним отнесутся серьезно, поскольку я дам понять, что всем надо смотреть в оба, но к остальному Чикаго это не относится. Когда фоморы пойдут в атаку, девяносто девять с лишним процентов населения не поймут, что происходит.

Я имею в виду, вообще ничего не поймут.

Знакомство со сверхъестественным миром – процесс не из приятных, даже когда он проходит без эксцессов. А если сверхъестественный мир оживает и пытается оторвать тебе голову, хорошего еще меньше.