Читать книгу - "Жуткая история. Кот - Ксения Горькая"

«Я не хочу смотреть на это, пожалуйста…»

В конце коридора уже дребезжал уличный свет, когда вокруг раздался оглушительный треск. Опорная балка прогорела и раскрошилась обугленными головешками, осыпая пол каскадами искр. Человек без лица оттолкнул своего спасителя и метнулся вперед, вываливаясь на улицу. Кай наклонился, чтобы подобрать Сина. На сетчатке Хёну отпечатались его неуместно ласковые карамельные глаза, будто пытающиеся утешить его в тот самый последний момент. Крыша обвалилась, погребая их обоих под обломками.

Удар пришелся на спину, грудь сдавило, но Син выжил. Он затравленно заозирался по сторонам, пытаясь вернуть ориентацию в пространстве и разглядеть хоть что-то в поднявшейся пыли и искрах. На месте, где несколько мгновений назад была голова Кая, лежал толстый деревянный брус.

– НЕТ!

Он вскрикнул и вытянул лапы в его сторону, впервые обращая внимание, что раскаленные угли не причиняют ему боли. Его собственный огонь не вредил ему. Он пополз в его сторону, но почти сразу наткнулся на глухое перекрытие крыши, которое отделило их друг от друга. Тогда он стал искать сторону, откуда шел хоть какой-то воздух.

Хёну было невыносимо страшно и больно за них обоих.

«Я не хочу, не хочу видеть это…»

Син выбрался из обломков на улицу и потряс головой, стряхивая тлеющие угли с шерсти. Зеваки все так же смотрели на пылающий остов дома, две девушки придерживали человека без лица, с ужасом глядя на то, что осталось от мельницы. В этот момент Хёну очень ясно почувствовал: если бы Сину прямо сейчас дали выбор – поменять местами Кая, задыхающегося где-то под завалом, и всех этих людей, – он бы не сомневался ни секунды. Его сердце не дрогнуло бы даже на детях. Он яростно ненавидел каждого из тех, кто стоял и бездействовал, и особенно сильно – безликого, который оставил Кая умирать. Ненависть, как яд, поражала каждую его клетку. Хёну впервые по-настоящему боялся его.

Син медленно обернулся к тому, что осталось от дома.

«Пожалуйста… пожалуйста, хватит, я больше не могу…»

Хёну был совершенно раздавлен морально. Видеть то, как это происходило, от первого лица оказалось слишком тяжело.

Крыша обвалилась огромным монолитным пластом, сминая остатки стен с этой стороны дома, как картон. Сина не придавило только потому, что он был маленьким. Но Кай… Он мог уцелеть, только если каким-то чудом успел отпрыгнуть в сторону.

Син начал медленно приближаться к тому месту, где их настиг обвал.

«Пожалуйста, я не хочу видеть его… хватит…»

Он бы отвернулся, зажмурил глаза, закрыл бы их руками, если бы у него была такая возможность. Но он мог только смотреть. И он смотрел.

Смотрел, как на обугленном полу, едва показываясь из-под горящих обломков, лежит его безжизненная обожженная кисть.

«Я ПРОШУ, ХВАТИТ…»

Син тоже осознал, что его хозяин мертв. Черная ненависть к другим, которая кипела внутри, вдруг взбеленилась и обернулась против него самого.

– Я сделал это… с тобой.

Хёну задохнулся от его бессильной саморазрушительной ярости. Вина колючей проволокой обвилась вокруг горла и душила, душила, разрывая артерии и ломая трахею. Он сделал еще пару шагов к Каю, и лапы подкосились – он упал на землю, не сводя обезумевших от горя глаз с его обугленной руки.

– Меня же нет. Без тебя…

Его сердце рвалось на ошметки, каждый вдох пронзал легкие сотнями раскаленных игл. Он так сильно хотел умереть. Но его желания больше никого не волновали.

«Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ!»

– Слишком больно…

Сознание Сина лихорадило в агонии, выворачивая разбитую вдребезги душу наизнанку.

– Моя любовь… Я никогда больше…

«УМОЛЯЮ, ХВАТИТ!»

Хёну с душераздирающим криком подскочил в кровати. Его сильно трясло, по щекам текли слезы. Ён гладил его по волосам, Трэй сидел рядом, смятенно держа за руку.

– Прости, пожалуйста, прости. Я не смог тебя разбудить, ты так кричал и плакал… Но что бы я ни делал, ты не просыпался. Прости меня, Хёну, – Ён наклонился к нему и крепко обнял.

Тот закрыл лицо руками, не в силах сдержать слез от пережитого только что потрясения. Он сотрясался всем телом, задыхаясь и заваливаясь вперед, пока теплые руки не обвили его со спины и не притянули к широкой груди. Хёну повернул голову – за его спиной сидел Кай. В его глазах была настоящая мука.

– Это т-ты, – Хёну повернулся к нему и уткнулся лицом в шею. – С т-тобой вс-се х-хорошо…

Он рыдал в голос, и ему было совершенно плевать, выглядит ли он жалким сейчас. Плевать, что Кай видит его таким, плевать, что Ён и Трэй смотрят.

– Все хорошо, Хани…

Он тяжело вздохнул, а потом бережно поднял его на руки и перенес в свою комнату, в несколько больших шагов пересекая коридор. Кай хотел опустить его на кровать, но Хёну мертвой хваткой вцепился в его шею, так что ему пришлось сесть и посадить его себе на колени.

– Т-ты разбудил м-меня? – его все еще трясло, а дыхание срывалось из-за слез.

– Да. Ён позвал меня, когда понял, что тебе совсем плохо, а сам он ничего не может сделать.

– Р-разве ты не должен быть на д-дежурстве?

– Уже ночь, Хани. Больше двух часов ночи, – он говорил спокойно, поглаживая его по спине.

– Я б-был там т-так долго? – Хёну поймал его руку и сжал ладонь. Теплая, мягкая.

Боже… Он прижал его ладонь к лицу и снова заревел навзрыд. Кай прижался губами к его волосам. Он понимал.

– Этот кошмар… всегда течет очень медленно. Он начинается с момента, когда засыпаешь, и кончается только под утро, не давая мозгу отдохнуть.

– Уж-жасно. Часто т-ты его видишь?

– До того, как ты появился, я видел его два-три раза в неделю. Все чаще и чаще в последнее время. Но Ён помогал мне, – он гладил его по волосам, успокаивая, как ребенка.

– А после т-того как я п-появился? – Хёну поднял заплаканные глаза на Кая.

– Ни разу.

Горячие слезы снова потекли по щекам, и он уткнулся в плечо Кая, сжимая в кулаке ткань кофты на груди. Несколько минут в комнате раздавались только с трудом сдерживаемые всхлипы.

– Я д-думаю, что моя душа – это душа Кая, – Хёну прошептал едва слышно, но он услышал.

Челюсти Кая сжались, но никакого ответа не последовало.

– Мои силы… п-появились как будто специально для того, чтобы пробудить в тебе чувства.

Кай снова промолчал, и он глухо продолжил:

– Я понимаю тебя, когда ты обращен.

Опять тишина в ответ. Он закусил губу и поднялся с плеча, внимательно глядя в напряженные глаза Кая.

– Я чувствую самые