Читать книгу - "Божьим промыслом. Серебро и олово - Борис Вячеславович Конофальский"

class="p1">«Неужто таков молодец и красавец… И вдруг склонности такие… Странные… Имеет? — Это несоответствие вида молодого человека, и того, что он о нём слыхал, подивило генерала, но архиепископ был, несомненно, прав, когда говорил, что Агнес надобен муж, хоть и для вида. А Агнес говорила о нём, что он будет ей передан. — Ладно, так тому и быть».

— Ну, что же, — говорит генерал. — Красотой и статью — вышел… Хоть в гвардию его бери. — Он глядит на Агнес. — Хорош, что тут сказать, твой выбор меня теперь не удивляет.

Больше ничего и не сказал. Но и эти его слова у всех собравшихся вызвали радость и даже восторг, а генерал протягивает Леонарду руку для рукопожатия, но тот вдруг хватает её, и упав на колено целует, и Агнес к нему тут же присоединятся.

— Полно, полно вам, — говорит барон и отбирает от «племянницы» длань. — Вставайте. А мне пора уже. Извините, дорогие господа, — Волков вежливо кланяется всем. — Но меня ждут дела. Позвольте проститься.

Дольше он тут задерживаться не собирался, а хозяин дома тут же сделал жест слуге: давай сюда, да побыстрее. И получив от того что-то, с поклоном подбегает к генералу:

— Господин барон. Уж не откажите… Примите… — Он снова клянется и притягивает ему продолговатую шкатулку из красивого шлифованного дерева.

— Что же это? — Волков глядит на ларь, но не торопится брать его в руки.

И тут к нему подбегает Агнес и шепчет:

— Дядюшка, возьмите это подношение, это вам от дома Штайнов.

И тогда барон соглашается, и кивнув Штайну берёт у него шкатулку и удивляется её тяжести. Он отрывает её. А там выложенные на ребро в ряд золотые монеты.

«Тут их… Полсотни! Не меньше!- Это приятный сюрприз. Но барон при том думает. — Решил подарить мне золото, когда я не стал возражать на счёт брака Агнес. — Он едва уловимо усмехается. — А если бы мне этот молодец не понравился, так придержал бы золотишко. Купчишки, есть купчишки».

— Мы слышали, что вы заканчиваете строительство замка, — говорит ему мукомол. — Думаю, баронесса найдёт этим золотым должное применение. На обстановку или ещё на что.

— О, уж в этом не сомневайтесь, баронессе только того дозволь. — Волков смеётся и все смеются вместе с ним. — Благодарю вас, друг мой, — похлопывает барон мукомола по плечу. — Сие золото мне придётся как раз ко времени.

Когда генерал покидал дом, он видел, как Леонард Штайн не больно-то теперь прячась, поцеловал Агнес. Поцеловал хоть и быстро, почти мельком, но прямо в губы. И та не отстранилась, и не закрылась, а ещё и сама потянулась к нему перед тем. А потом они вышли из дома на улицу. Теперь она в его карету садиться не стала:

— Как стемнеет приезжайте на Овсяную площадь.

— А там что?

— Там монастырь святой Бернадеты. Я туда графиню вам привезу. Там вам никто не помешает. — Говорит Агнес. — Там и ответ для герцога напишите.

— Пустят ли? — На всякий случай интересуется Волков. Хотя понимает, что у Агнес всё оговорено, и что она не будет так просто предлагать.

— Пустят вас, пустят, — заверяет его «племянница». — Ждать будут. И там никому на глаза не попадётесь. Только поужинайте где-нибудь, на ваш вкус монахиням не угодить. А вино хорошее я найду.

— Хорошо. — Отвечает генерал и прежде, чем «племянница» уходит, он спрашивает у неё. — Так ты довольна?

— Довольна? Визитом вашим? — Она не сразу понимает. — Он же преподнёс вам…

— Женихом своим, — объясняет Волков. Он помнит об их мимолётном, но взаиможеланном поцелуе.

И Агнес отвечает ему просто:

— А что же, мил он мне. Красив, любит меня и пусть любит, послушен будет. Что нам ещё надо?

«Нам».

Она опять не отделала своих дел от Волкова. Ну, он и не стал её отделать от себя. Как там не крути, а сейчас для всех она Фолькоф, так же, как и он сам.

* * *

То место было бедное. Трёхэтажные, замызганные, давно не белёные фахверки, у самой южной стены, над обмелевшим от жары ручьём. Мостовые плохо мощёные, а иной раз дороги и вовсе без камня. Мусор и грязь местные вываливают просто в ручей. Множество плохо одетых золотушных детей. В подобных местах нужно быть осторожным, уж очень просто здесь раздобыть вшей или чесотку, с которой потом будешь маяться.

— А кого мы тут ищем-то? — Интересовался фон Готт не очень-то довольный этим местом.

— Я же вам уже сказал, Грандезе, Луиджи Грандезе. Его ищите, он должен где-то здесь жить. — Поясняет барон.

— Да, мудрёное имечко больно, сразу не запомнишь, — оправдывается оруженосец.

Он и Леманн уходят, а Волков остаётся прохаживаться у кареты, разминать ноги, и радоваться подарку семейки мукомолов. И Фома Леманн появляется уже скоро, он идёт к карете, а за ним идёт не старая ещё женщина. Брюнетка, и одета плохо, на руках у неё малый ребёнок, а за нею семенит ещё один чумазый мальчонка.

— Сеньор, вот, — говорит Леманн останавливаясь. — Она жена его. Генерал легко узнает в женщине южанку и переходит на ламбрийский:

— Здравствуй, женщина. Луиджи Грандезе твой муж?

— Да, сеньор. — Отвечает она. И быстро делает книксен. — Он ушёл работать. Он работает тут недалеко, у бондаря Гоблинга. Если вам надобно, я могу сбегать за ним. Скоблит бочки, пока руки не заболят. — Она начинает болтать. — Ах, какая там у него работа…

Разве это работа для учёного человека…

«У бондаря? Скоблит бочки? Впрочем, это не удивительно, судя по одежде его жены они не роскошествуют. Вот он видно, и берётся за любую работу».

Кажется, у неё ещё есть что ему сказать, но генерал перебивает женщину:

— Да, да, он мне нужен, сходи за ним, скажи, что его ждёт барон Рабенбург.

— Барон⁉ Я сейчас же схожу… Святая дева Мария, как я рада, что вы приехали, сеньор барон, — затараторила женщина. — Он говорил про вас, он ездил к вам, но не мог вас найти… Не застал, он будет так рад… И если вы…

— Хватит, — Волков прерывает её жестом. — Иди уже за мужем. — И добавляет: — Леманн, сходите с нею. Я