Читать книгу - "Божьим промыслом. Серебро и олово - Борис Вячеславович Конофальский"

мне, старику. Поверь… Поверь… Эшбахты и Малены враждовать будут долго, и чем больше ты их сейчас изведёшь, чем больше их осиных гнёзд разоришь, тем меньше останется внукам твоим. Или ты думаешь, что малены, эти стаи подлых шакалов, не захотят вернуть себе графского титула?

Тут и спорить было не о чем. Если не отбить у них охоту, так малены непременно будут искать возможность извести молодого графа. И он всё это понимая кивает, соглашаясь с курфюрстом: вы несомненно правы. А тот и говорит ему:

— Сам же за графа не волнуйся. Оставь их тут, и мальчика, и мать его. Я за ними пригляжу. Пригляжу… С ними всё будет хорошо. А мальчик ваш хорош… Хорош… — курфюрст почему-то сказал «ваш» про графа, генерал замечает это, но молчит, а поп и продолжает. — Ума редкого мальчик. Памяти редкой. — Он смотрит на Волкова. — Как ты смотришь на то, чтобы пошёл он в сыновья матери нашей Церкви?

Тут уже генерал сморит на Его Высокопреосвященство с непониманием:

— А как же титул, оставь его? — Он чуть не добавил… «Маленам?»- Титул! — Восклицает архиепископ с негодованием. — Нужен он тебе этот титул? Для чего? Спесь твою потешить, что твой племянник граф⁈ Твой племянник настолько умён, что может стать пастырем великим, о котором будут люди помнить в веках, учение великое оставить после себя или добраться до Святого престола, а ты про титул. — Тут курфюрст машет на генерала рукой. — Впрочем, поступай как знаешь, но я его у матери заберу… — Тут старик глядит на Волкова осуждающе, будто это он в чём-то виноват. — Она у него такая… Что при ней он только дурному научиться сможет. Отправлю мальчика в Ноймерштад в монастырь святого Амвросия, там лучшие учителя в моей земле. Путь учится, а уж потом сам ты решишь, что с ним делать. — Он смотрит на генерала уже спокойнее. — Могу и барона твоего туда же направить. Им двоим легче будет, сдружатся там. Может на всю жизнь…

Насчёт графа… Возможно архиепископ был и прав, если Малены и захотят нанести вред молодому графу… Не доберутся, да и не осмелятся. Монастырь всё-таки. Может и вправду ему не помешает у монахов поучиться.

«Ипполит же выучился. Вон каков вышел».

Но насчёт сына Волков качает головой:

— Барона учить? То пустое. Он упрям, задирист, ленив. Толькопроказы, да драки ему интересны. К учению вовсе не расположен, только в воинское дело его определять. — Он на секунду замолкает. — Вот ежели второго моего сына… Тот способности имеет какие-то.

— Ну, хорошо, присылай второго, — соглашается архиепископ. И повернув голову и поискав глазами Агнес, говорит ей. — Ты дева, как приедет его сын, напомни мне. — А потом вдруг переменив тему вспоминает. И спрашивает у неё. — А что же насчёт жениха? Говорила с дядей? Показала избранника своего?

Глава 37

— Завтра к ним идём, — отвечает Агнес. — Молю бога, чтобы жених ему пришёлся.

— И я буду молиться, — он поворачивается к генералу. — Довольно ей в девках блаженствовать. Выдай её уже замуж, пусть при муже будет, а то кривотолки без того по городу идут. — Говорит архиепископ и не давая Волкову ответить, снова вдруг начинает о другом. — А за сестрицу свою не переживай… В том нужды нет, будет с нею всё хорошо… Тут ни моих, ни твоих хлопот не нужно… Дом я ей дал, пенсион какой-то назначил… Кое-что ей с её поместья приходить будет… А облагодетельствовать её… — Он машет рукой, — целая очередь желающих, ещё и драться будут, за право золото ей приносить…

В этом барон и не сомневался. Да, Брунхильда была ему вовсе не чужой, но больше волновался он за графа. В общем всё складывалось неплохо, можно было сказать, что визит удался, но остался один ещё важный вопрос, может наиважнейший, и тогда барон решается начать и говорит курфюрсту:

— Я рассказывал вам, Ваше Высокопреосвященство, что когда я шёл из ущелья упырей ко Шваццу, то меня остановили бюргеры из Туллингена. Все при железе и о конях многие.

— Ну, да… Ну, да… Ты сказал, что они отобрали у тебя законную добычу.

— Ещё и принцессу хотели увезти, над людьми моими издевались, что лечения искали в их городе.

— Помню, помню и что же?

— И вот я, когда к вам ехал, вдруг в Эвельрате заметил то, что и не замечал раньше. — Продолжает генерал. И так как курфюрст его слушает внимательно он продолжает. — То было торговое подворье поганых Туллингенцев.

— Ах вот что ты увидал? Узнаю тебя, узнаю… — Тут архиепископ заулыбался. — И что же, богато то подворье?

— Небедно, — отвечает Волков и кажется ему, что курфюрст будет не против его затеи. — А мне как раз надобно с долгами рассчитаться, и замок достроить.

И он не ошибается:

— Замок достроить? — Кажется это его желание понятно святому отцу. — Замок обязательно достраивай. Обязательно. Тебе без него никак. Так что… Грабь, — Его Высокопреосвященство машет рукой, — забирай всё, что уворовано у тебя, с лихвой бери. Ты в своём праве. И тогда барон привстаёт со стула берёт руку архиепископа и целует его красивый перстень, а старик гладит его по голове и говорит:

— А как возьмёшь у купчишек, так пришли и мне, старику на лекарства, десятину… Как положено… — И тут же исправляется. — Две десятины, две… Да, так мне будет не обидно.

— Непременно пришлю. — Обещает генерал.

И на том аудиенция была закончена. Он уже пошёл к дверям и Агнес, после пары слов со стариком, догоняла его, когда вдруг архиепископ окликнул барона:

— Молодец! Постой-ка! — Он манил его рукой обратно. И генералу пришлось вернуться. Причём он думал, что поп сейчас ещё раз повысит долю в его будущем предприятии, но тот вдруг спросил у него. — А ты знаешь, как назывался твой Эшбахт в прошлые времена?

— Нет, монсеньор, — после короткого раздумья отвечал барон. — Что-то было, да не могу вспомнить.

— А раньше он звался западный Шмитценген. Понимаешь? — Рассказывает ему святой отец. — Западный. А восточный Шмитценген, он на другой от тебя стороне реки, и зовётся он, как тебе, наверное, известно, Лейдениц. Лейдениц и