Читать книгу - "Беглец - Андрей Никонов"

напрямую Москве, и набрали новых сотрудников. Опергруппа всё так же маскировалась под Дальневосточный отдел фотокинопромышленного общества «Совкино», для этого, имитируя деятельность, закупали иностранные кинокартины и организовали производство документального фильма об иностранных концессиях, позволявшее их посещать.

Петров, раньше руководивший сектором, с приездом Бейлина должен был сдать дела и убыть в Ленинград. В группу, помимо Петрова, сейчас входили пять человек, все они жили по первому адресу на втором этаже в восьмикомнатной квартире — шифровальщик Чижов, он же кассир, с женой-машинисткой, переводчик с японского Ляпис, фотограф Милютин, и стенографистка Станиславская, одновременно — переводчица с европейских языков. Фамилии сотрудников Митя назвал, но предупредил, что они — не настоящие, и что к июню приедут ещё двое. Петров ранее проживал в гостинице «Версаль» в номере 33 из двух комнат, но, когда сектор распустили, переехал к остальным. Номер оставили, в нём Петров в присутствии стенографистки проводил встречи с сохранившимися резидентами Китая и Японии. В том же номере раньше жил ещё один сотрудник, помощник Петрова по фамилии Каспаров, но он в марте этого года он уехал в Ленинград. Связь с окружным отделом ГПУ поддерживалась через старшего оперуполномоченного КРО, имени которого Митя не сказал. Вообще, по мнению Сергея, Бейлин наговорил много второстепенной информации, но чем конкретно занимается группа, он не раскрыл.

— Твоё дело маленькое, приказы выполнять, а книжку свою отдашь тому, кого вместо Петрова и меня пришлют, прямо в руки. Я тебе это всё говорю, потому что знать должен, куда едешь, смотри, вот не объяснили тебе ничего, и каких дел мы тут наворотили. Ты, Сергей, ещё вот что сделай обязательно, возьми на моё имя телеграмму в Александровском, — Митя схватил, как ему казалось, крепко Травина за рукав, — напиши ответ, мол, бабушка в Москве тяжело заболела тифом, срочно просит лекарство. Там поймут. А саму телеграмму уничтожь. Что я помер, сами узнают, удостоверение на Бейлина оставь, а остальные прихвати, пригодятся. И деньги забери, отдашь в кассу. Да, ещё о собачке позаботься, будь ласков, пропадёт без хозяина.

Доберман жалобно заскулил, словно понимал, что говорили о нём.

Ещё через несколько минут умирающий потерял сознание, и больше в него не приходил. Сергей дождался, пока Бейлин окончательно перестанет дышать, перед уходом перебрал оставленные вещи. С собой он взял бумажник Бейлина, справку на имя Бентыша, представителя «Совкино», фальшивые усики и очки. Драгоценности Тоси Звягиной оставить было некому, Сазонова вполне могла утаить их ещё раз, а Поземская пропала куда-то вместе с милиционером из столовой. Поэтому Сергей решил, что распорядится ими позднее.

Последнюю просьбу умирающего Травин выполнить не смог, в почтовом отделении Александровского, где он, рискуя быть пойманным, появился утром, ни о какой телеграмме не слыхали. Возможно, Бейлин что-то перепутал, или отправление ещё не выслали, только ждать несколько дней Сергей не собирался. Он оплатил почтовый тариф, заполнил бланк, попросил, если вдруг телеграмма поступит, отправить по обратному адресу ответ. Телеграфист, пожилой усатый мужчина, получил сверху рубль и заверил, что всё сделает в лучшем виде.

До Владивостока пришлось добираться на перекладных. Травину повезло, в Томске, где он оказался третьего апреля, Сергей встретил агитбригаду с кинопроектором, курсировавшую по Транссибу в собственном вагоне. Представителя «Совкино» охотно приютили с условием, что тот два или три раза выступит с лекцией перед кинопоказом. С процессом кинопроизводства Травин познакомился случайно в Пятигорске, и рассказ о том, что удалось подглядеть, у слушателей, молодых железнодорожных рабочих, прошёл на «ура», картина «Профсоюзная путёвка» добралась и до этих мест. Он и агитбригада расстались в небольшом посёлке под названием Ерофей Павлович, там вагон киношников остался, а Травин пересел в курьерский, и 15-го апреля рано утром прибыл во Владивосток.

Эпилог

Эпилог.

15/04/29, пн

— Что скажешь? — старший оперуполномоченный ДТО ОГПУ Омской железной дороги Миронов раздавил окурок в пепельнице.

Новый начальник милиции Барабинска Лихой только руками развёл.

— Готов ответить по всей строгости.

— Ваньку не валяй, — посоветовал окружной прокурор Фриш, сидящий напротив, — строгость суд определит, если и дальше будешь лясы точить, вместо чтобы дело делать. Товарищ из ГПУ верно спрашивает, какие результаты предъявишь?

— Результаты, — Лихой по привычке поискал на поясе наган, — имеются как есть. Материалы на Дмитрия Пантелеймонова из Москвы получены, это действительно житель нашего района Фёдор Кулик, только имя, гад, сменил, чтобы от розыска уйти. Отпечатки пальцев совпадают, остальные члены банды тоже установлены, считай, частью посмертно. В живых осталось четверо, троих поймали, они нам всё и выложили, а сынок бывшего управляющего Кригера по кличке «Барин» до сих пор в бегах. Но мы его найдём, будьте уверены.

— Следствие бесконечно ждать не может, — прокурор достал платок, шумно высморкался, — две недели прошло, а контра ещё на свободе. Непорядок.

— Так что я сделать могу, Генрих Павлович, округ большой, а Франц Кригер человек тутошний, все места укромные знает, люди, сами знаете, у нас ещё тёмные, не понимают до конца ответственность перед Советской властью, могут и укрыть по старой памяти. Зато, отмечаю ответственно, шайки больше нет, она и так на соплях держалась, а теперь и вовсе преступность искоре… искорине… в общем, уничтожена в данной местности. Бывший старший милиционер Кривошеев сидит, показания даёт, сначала отпирался, себе заслуги приписывал, но потом его Флягин сдал, который второй милиционер.

— Бывший.

— Как есть, и среди нас паршивые овцы, так сказать, случаются. Про товарища Бейлина вы сами знаете, из комиссариата внутренних дел пришёл ответ, и из Ново-Николаевска рапорт от окружного адмотдела, так что погиб вследствие геройского ранения, двух мнений быть не может. Уж иностранца, извините, это ваши проморгали, Сергей Наумович, — Лихой повернулся к оперуполномоченному, — только кто мог подумать, что этот доходяга зарубит часового ножом, как отпечатки изобличают, больницу сожжёт вместе с людьми, и с бандитами якшаться станет. Бешеный зверь оказался, помер, туда ему и дорога. Причина неприязни к гражданину Добровольскому не выяснена, кто такой хийся — мы узнали, по-фински это дьявол значит, только на этом расследование зашло в тупик.

— С Добровольским ясности нет. По тому, что в курьерском случилось, и следователем, и нашим оперотделом его вина не доказана, — Миронов перелистнул бумаги, — в убийстве отвработника Крутова установлен виновник, по проездным документам некий Лукин, житель города Омска, чьё тело найдено на станции Ишим с ножевыми ранениями, отпечатки пальцев совпали. Ну да вы это уже знаете.

— Выходит,