Читать книгу - "Алый король. Разделенная душа - Грэм Макнилл"

Госпожа Веледа сдала еще несколько карт, и Лемюэль увидел ряд знакомых ему изображений: разбитую молнией башню, короля, пажа и мага^[89]. Перед тем как гадалка забрала козыри со стола, Гамон успел заметить зловещую улыбку скелета с косой.

— Однако ты уже видел подобную колоду раньше? — поинтересовалась карлица.

— Да, у Аримана, — подтвердил Лемюэль. — Он называл ее «Триумфы Висконти-Сфорца». Мне казалось, другой такой колоды не существует.

— Правда, — кивнула Веледа. — Та книжка дьяволовых картинок сделана для людей с золотом и властью. Эта есть колода де Жебелена^[90], волшебника второго тысячелетия. Он считал, рисунки на картах придумали древние жрецы Гипта в «Книге Тота»^[91].

— Когда-то я искал этот том, — заметил Гамон.

— Лучше для тебя, думаю, не находить его.

Гадалка сдала новую комбинацию. Пробежав взглядом по картам, она покачала головой и убрала листки в колоду.

— Впервые де Жебелен узнал о картах в земле франков, куда их занесли катерические владыки Римея. Он подумал, что колода есть божественная, и написал о ней «Monde Primitif»^[92], которая временно погибла в кострах кардинала Танга.

— Временно погибла?

— Воины Тысячи Сынов найти копию в руинах Аккада^[93].

— Значит, и ее нужно сжечь, — заявил Виддоусин, шагнув в каюту. Ямбик Сосруко низко заворчал, и басовитый гул отдался в позвоночнике Лемюэля.

Не обращая внимания на воина, карлица продолжила:

— Де Жебелен обнаружить мистическую связь между колодой из двадцати одного Триумфа с Шутом и древним языком ангелов из двадцати двух букв.

— Енохианским, — кивнул Гамон. — Читал в «Liber Loagaeth»^[94].

— Не в «Claves Angeliсае»^[95]?

— Так и не сумел отыскать ее.

Госпожа Веледа кивком указала на книжные полки.

— Возьми мою.

У Лемюэля отвисла челюсть. Он хотел встать, но Ольгир Виддоусин схватил его за плечо и удержал. Гамон даже не почувствовал, как Волк подошел к нему.

— Никаких книг.

— Но…

— Никаких книг, — повторил фенрисиец и надавил на ключицу Лемюэля так, чтобы тот ощутил боль.

Летописец поднял руку.

— Хорошо, никаких книг.

Ольгир своим вмешательством напомнил Гамону, что он живет под постоянным наблюдением. По сути, с ним обходились, как с пленником.

Карлица пожала плечами и как ни в чем не бывало снова сдала карты.

— Скоро потом безликий предсказатель по имени Эттейла^[96] разгадать последние тайны колоды — как заставить ее говорить, но, больше важно, заставить ее слушать.

— Карты не умеют слушать, — возразил Лемюэль.

— Нет? — Гадалка выложила на столик еще восемь листков: семь лицом вниз, один — вверх. — Тебя они уже слушают. Глянь.

Потерев плечо, на котором уже проступил синяк, летописец посмотрел на верхнюю карту. Она прежде не встречалась ему ни в одной колоде, но изображение на ней Гамон узнал сразу же.

Гигантский пик из пыльно-желтого камня. Его вершина пронзает облака яркого коричневого неба.

— Гора, пожирающая людей, — сказал Лемюэль.