Читать книгу - "Аллегро на Балканах - Александр Михайловский"

– Кстати, господин Баев, – вдруг сказал Франц Фердинанд, – это ваши люди взорвали нашего министра иностранных дел Алоиза фон Эренталя так, что куски разбросало вокруг на два квартала?

– Как говорят наши друзья-англичане – без комментариев, – уже от порога ответил тот. – Вы сами не хуже меня знаете, насколько покойный был грешен и чем заслужил свою смерть. А вашего императора, который о его планах знал и не одернул своего слугу, Господь соизволил покарать собственноручно, ибо только он властен в жизни и смерти монарших особ. Так что имейте это в виду…

Примерно сорок минут спустя у парадного подъезда отеля «Москва».

От отеля Москва до королевского дворца неспешным шагом идти примерно четверть часа, но особо важным персонам, вроде наследника австро-венгерского престола, пешком ходить невместно, поэтому для эрцгерцогской четы, принца Джорджи и полковника Баева подали четырехместный экипаж. Народу на улице в этот утренний час уже было довольно много, причем не только спешащих по своим делам прохожих, но и фланирующих туда-сюда городских бездельников, под личиной которых могли скрываться как сами террористы, так и люди, призванные с ними бороться. И когда на пороге отеля появились Франц Фердинанд и герцогиня София, все сразу пришло в движение.

Первым отреагировал высокий худой человек с повадками «вечного студента». Сунув руку в карман пиджака, оттянутый каким-то округлым тяжелым предметом, он вытащил оттуда нечто напоминающее бомбу-македонку и уже собрался бросить ее в сторону австрийской четы, но тут к нему подскочили двое других прохожих и так ловко уронили негодяя на землю, что бомба оказалась придавлена к брусчатке его телом. Грохнуло не слишком сильно, и из-под трупа вырвался клуб ядовитого мелинитового дыма. Тело преступника подпрыгнуло и, несколько раз дернувшись в агонии, застыло изломанной куклой. Пронзительно завизжали присутствующие на площади дамы и первая из них – эрцгерцогиня София.

Еще двое террористов попытались достать свои револьверы, чтобы обстрелять эрцгерцогскую чету, с надеждой на смертельное, или хотя бы тяжелое ранение, но и тут не подкачали одетые в штатское агенты СИБ и люди оберста Слона. Правда, террористы успели выстрелить по разу, но одна пуля ушла в небо, а вторая высекла искры из брусчатки – однако стрелков тут же скрутили, связали и уложили на землю. Еще несколько человек попытались по-тихому удалиться с места преступления, но никому не удалось этого сделать – агенты СИБ повязали всех, а штурмовые группы отправились на перехват главных заговорщиков.

4 сентября 1907 года, 11:55. Белград, Королевский (ныне Старый) дворец, резиденция правящей династии Карагеоргиевичей.

Королева Елена откладывала разговор с наследником австро-венгерского престола по причине мучавшего ее тягостного чувства, что ничего хорошего из этой встречи не получится. Наверняка заносчивый австрияк предъявит ей неприемлемые требования, она накричит на него, прогонит вон, и тут же отдаст приказ подтянуть отмобилизованную на войну с турками армию к границе, поскольку из-за этого скандала между двумя странами непременно начнется большая война… Но все изменило вмешательство любимого братца Джорджи: он притащил к ней австрийца и его супругу как двух баранов на веревочке.

– Делай что хочешь, сестра, – сказал он крайне решительным тоном, – но разговор между тобой и Францем Фердинандом должен состояться немедленно. Дело настолько важное и срочное, что совершенно не терпит отлагательств. Так что зови сюда господина Джорджевича и начнем, а пока что прочти рекомендательное письмо, написанное болгарским царем Михаилом Францу Фердинанду прямо среди дымящихся руин Константинополя, а также то, что дала ему с собой императрица Ольга. Кроме того, с этим Францем Фердинандом связано еще одно дело, от которого напрямую зависит безопасность нашей Сербии, но об этом тебе доложит господин Баев, когда закончит со срочно возникшими делами.

– Джорджи, – вздохнула Елена, – я, честное слово тебя не узнаю. С каких это пор ты стал у нас проводником австрийского влияния?

– А ты прочти эти письма, сестрица, и сразу перестанешь задавать дурацкие вопросы, – сказал тот, протягивая королеве два конверта. – Для тебя их императрица Ольга и царь Михаил и писали. Я даже удивляюсь, почему Франц Фердинанд не представил тебе их раньше? Наверное, хотел вручить при личной встрече, не вовлекая в это дело посторонних. И вообще, Игорь Михайлович говорит, что Франц Фердинанд – это, быть может, один из самых приличных политиков в австрийской камарилье. Таких людей, как он, надо ценить, а не мариновать в приемной по несколько дней.

– Вот как… – Вид у Елены был задумчивый. Наконец она тряхнула головой, улыбнулась и сказала: – Ну ладно, Джорджи, я их прочту… А ты пока, не в службу, а в дружбу, скажи кому-нибудь, чтобы по срочному делу позвали сюда господина Джорджевича. Если, по твоему мнению, я все-таки должна заняться этим делом, то хотелось бы разделаться с ним как можно скорее.

Когда любезный Джорджи вышел, Елена приступила к чтению. Сначала она ознакомилась с письмом императрицы Ольги, а потом прочитала послание и от мужа. И по мере того, как продвигалось чтение, морщины на ее лбу разглаживались, а настроение улучшалось.

«Ну это же замечательно! – думала Елена, – Если все будет сделано так, как задумала Ольга, то к Сербии без всякой войны вернутся ее исконные земли. Наверняка этот хитрый план придумал господин Одинцов. Да-да, не иначе – ведь он дьявольски умен! Но только бы поскорее издох этот злобный старик Франц-Иосиф, чтобы все запланированное им стало возможно…»

Войну молодая сербская королева не любила. Воевать ради спасения страны и чтобы выручить свой народ из рабства, она готова, но только не в том случае, когда требуемого возможно достичь при помощи политических комбинаций. Сербский народ надо вывести из австрийского рабства, а не сжечь в кровавой войне с превосходящим противником.

Королева все больше преисполнялась оптимизмом – и тут сообщили, что прибыл господин Джорджевич, так что можно звать Франца Фердинанда с его супругой и начинать разговор.

Со стороны своего премьер-министра Елена не ожидала каких-либо особых протестов по поводу соглашения с австрийцем. Никаких существенных национальных антипатий Владан Джорджевич не имел, яростным сербским национализмом не страдал, и при условии соблюдения национальных сербских интересов был готов договариваться с кем угодно: болгарами, русскими, австрийцами, хорватами, да хоть с самим господином Сатаной. Медицинское образование этот человек получил в Австро-Венгрии, потом в составе прусской армии с разрешения сербского правительства врачом отправился на франко-прусскую войну, был там начальником полевого госпиталя. Впрочем, вся последующая его жизнь была посвящена Сербии. Его усилиями в стране была создана военная и гражданская медицина, до того напрочь отсутствовавшая. Он был личным врачом короля Милана Обреновича (даже у капризных тиранов шалит здоровье), успел потрудиться и на дипломатической службе – послом в Афинах и Стамбуле, а также по гражданской части – мэром Белграда. А вершиной карьеры это незаурядного сербского политика-врача (эти обычно исповедуют принцип «не навреди») была должность премьер-министра Сербии. Первый раз он занимал этот пост в 1897–1900 годах во времена короля Александра Обреновича, и ушел в отставку после того, как этот не самый лучший из королей женился на придворной даме Драге Машин. И именно эта история привела к перевороту 1903 года, однако господин Джорджевич в ней уже замешан не был, ибо вел жизнь частного лица. И вот семь лет спустя о нем вспомнили и вернули на самый верх государственной пирамиды, где над ним были только королева Елена, Господь Бог, и более никого.