Читать книгу - "Млечный Путь, 21 век, номер 3(52), 2025 - Песах Амнуэль"

бетон, то расскажете мне о таких подвигах. Я попрошу своих адвокатов проверить. Если вы сможете признаться в достаточном количестве реальных преступлений, за которые вас можно упрятать на достаточно большое количество лет, то я передам копам вас и ваши подписанные признания. В противном случае...

***

Я вижу лицо Джода. Он смотрит на мистера Вахти недоверчиво. Лицо его полно отвращения, как если бы кто-то сжульничал в дружеской игре в пинокль. Идеалы Джода оскорблены. Для него попытка обмануть мистера Вахти была чисто профессиональным делом. Если мистер Вахти играет так, будто лжет, то старый Джод выигрывает. Мистера Вахти полностью перехитрили на художественном уровне. Но вместо того, чтобы признать, что Джод - мастер-художник, мистер Вахти играет грязно.

- Это, - говорит старый Джод с горьким презрением, - самая низкая выходка, до которой кто-то когда-то опускался! Это нечестная игра! Это провал пари! Это...

- Мне пора спать, - говорит мистер Вахти голосом, который намного тверже гранита. - Я иду спать. Вы двое - мошенники. Можете посовещаться и решить, отправитесь ли вы в тюрьму или на дно Тихого океана!

И он говорит серьезно. Ни профессор, ни Джод, ни я не сомневаемся в том, что он говорит серьезно. Он пытается провести мошенничество напрямую, и он не может тронуть ни профессора, ни Джода законным путем, поэтому он играет грязно, чтобы отомстить.

Я теряю уважение, которое у меня было к контрабандистам до того, как я заинтересовался наукой. Старый Джод пыхтит и хрюкает в комнате, которую покинул мистер Вахти.

- Ну, профессор, - говорит он презрительно, - что ты собираешься делать?

Профессор говорит в первый раз, насколько я слышу. Его голос - дрожащий, шаткий, похожий на отчаянный стон.

- Я... э-э... есть пара случаев подделки, которые я мог бы помочь копам раскрыть, - говорит он слабым голосом. - И однажды я вылез через заднее окно, когда несколько почтовых инспекторов пришли к входной двери. Это было использование почты для мошенничества. И... и есть пара случаев получения денег под ложным предлогом, которые я мог бы взять на себя, - говорит он и всхлипывает. - Если мистер Вахти будет ими удовлетворен...

Старый Джод расправляет плечи и выпячивает живот.

- Я, - презрительно хрипит он, - продал золотой слиток Монетному двору Соединенных Штатов в Денвере! Это принесет мне уважение в любом суде. Я пойду на свидетельское место и разоблачу отвратительное, презренное поведение мистера Вахти в этом случае! И ни один художник, - гордо говорит Джод, - не будет больше иметь с ним дело! Он будет опозорен в глазах любого достойного гражданина!

И Джод выходит из комнаты, оставляя профессора в слезах.

***

Ну... Это не такая уж и тяжелая работа. Весь остров принадлежит мистеру Вахти. Нет никакой возможности сбежать, если только не придет яхта, чтобы отвезти вас обратно на берег. Поэтому на окнах комнаты, в которой спит Джод, даже нет замков. Какая от них польза? Я узнаю его комнату, просто наблюдая за тенями на оконной занавеске. Свет гаснет.

Джод подходит, чтобы открыть окно для свежего воздуха, и я шепчу ему. У него перехватывает дыхание, и я думаю, что он сейчас задохнется. Я быстро говорю, что привязал свою лодку и жду его. Старый Джод боится, все ли в порядке. Он выскакивает из окна, успев только надеть штаны. И мы бежим к лодке, но я вспоминаю, что нужно заставить Джода молчать. По дороге я говорю ему сурово:

- Тебе следовало бы позволить мне сделать эликсир, как я сказал. Тогда бы ты не попал в эту беду. Я же говорил тебе, что профессор все испортит. У него была хорошая научная теория, но она фальшива!

- Ты совершенно прав, Бак, - задыхается Джод. - Но давай поедем быстрее!

- Это было хорошее, здравое, научное рассуждение, - говорю я ему. - Только потому, что мне нет и шестнадцати, ты решил, что я не смогу сделать этот эликсир таким же хорошим, как профессор. Чего у меня нет, - так это длинных седых усов.

- Да-да, - ахает Джоуд. - Ты гений, Бак! Сколько еще?

Мы добираемся до места, где я снова вижу воду. Собака подпрыгивает, радостная, кладет свои лапы мне на плечи и с энтузиазмом меня облизывает. Она вырвалась оттуда, где я ее привязал. Я раздражен, но мне повезло, что она не преследовала меня до дома. Я говорю, чтобы она шла к моей лодке.

Но лодки там нет.

Я привязал собаку к швартовному канату. Будучи молодой собакой, у которой нет ничего особенного на уме, она задумчиво жевала веревку и перегрызла ее. Лодка уплыла. Я вижу лодку в добрых полутора милях от меня, красиво покачивающуюся в полосе света, которую луна оставляет на воде. Я не могу плыть так далеко.

Джод, я и собачка застряли на частном острове мистера Вахти, и утром этот остров будут усиленно обыскивать.

5

Когда он это осознает, Джод плачет. Он выставил себя напоказ перед мистером Вахти и профессором и был напуган до глубины души. Теперь он думает, что его поймают и либо сбросят за борт в бетонной бочке, либо посадят на все его преклонные годы, а еда в исправительных учреждениях ужасная. Кроме того - надо отдать ему должное, - он боится за меня. Я на острове, и не могу с него уплыть. И никто не знает, что мистер Вахти сочтет подходящим для меня. Исправительная школа - наименее неприятная идея, которая приходит в голову.

Но Джод ожидает худшего. Я верю, что старый греховодник искренне любит меня! Но при этом требуется много аргументов, чтобы заставить его принять единственно возможный разумный вывод. Подозреваю, он думает, что умрет. Он заставляет меня пообещать, что, если он умрет, я выполню план, который я ему рассказал для нас двоих.

Я обещаю и даю ему выпить часть бутылки газировки с прозрачной желтой жидкостью. Он глотает ее, давясь, пока я выбрасываю за борт пустые бутылки и поспешно собираю оставшиеся сосиски. Я делаю намордник для собаки, чтобы она не могла лаять, и использую леску, которую она пережевала, в качестве поводка.

Мы отправляемся на поиски хорошего укрытия. Находим одно; я накрываю Джода листьями, и ему становится относительно комфортно. Он говорит как-то лихорадочно и панически о том, какой позор для такого славного молодого парня, как я, оказаться в таком затруднительном положении. Он засыпает, весь измотанный; я тоже