Читать книгу - "Быстрее империй - Сергей Фомичев"

class="p1">Я не удержался и решил присутствовать при историческом событии. Быстроходная «Виктория» под управлением Окунева добралась до Золотых Ворот за две недели, а я появился неделей позже, не потратив, впрочем, на путешествие и пяти минут. Шхуна к тому времени уже ушла, а Варзугин готовился к переходу и наставлял будущих землевладельцев. Ещё в прошлом году я переправил сюда дюжину шотландских железных плугов, столько же борон, полсотни кос-литовок, цепов, заступов, топоров и прочего инвентаря. На девять семей, что добрались до Калифорнии этого хватало с избытком.

На трофейном испанском поле инструменты были опробованы (климат позволял заниматься хозяйством круглый год, поэтому можно было одновременно и вспахать борозду, и накосить сена, и собрать урожай). После испытаний инвентарь торжественно вручили новым хозяевам вместе с саженцами фруктовых деревьев и семенным материалом — злаками, кукурузой, бобами и разнообразным овощем.

Получили наши крестьяне и животных. К тем, что смогли перенести дорогу через океан, Варзугин добавил коз и свиней из нашего калифорнийского стада. Общество получило вдобавок несколько коров, бычка для развода и пару волов для тяжёлых работ.

— Это на всех, — предупредил Варзугин. — А живут пусть у выборных.

Но и на этом аттракцион неслыханной щедрости не закончился. Мы готовились к историческому моменту загодя и предусмотрели всё, чтобы сельское хозяйство встало на ноги с первых же дней, а люди ощутили оптимизм и смотрели в будущее с уверенностью. Поэтому вместе с крестьянами «Виктория» доставила в Калифорнию щиты для сборки домов, простенькую готовую мебель вроде столов и лавок и даже такие предметы обихода как вёдра, кормушки и корыта.

Всё добро погрузили на баркасы, и ранним утром отправились в путь. Погода благоприятствовала походу. На баркасах подняли небольшие паруса и ещё до полудня флотилия миновала залив святого Павла (названного так, разумеется, в честь небесного покровителя наследника престола).

Для первых поселений мы облюбовали три долины к северу от залива святого Павла. Со временем мы собирались поставить здесь пристань, чтобы не перегружать грузы со шхун в Сан-Франциско, но пока берег представлял собой болотистые лиманы, отгороженные от моря отмелями. Мы вошли в один из лиманов и вскоре оказались в изрядно обмелевшей речке Сонома.

Гораздо больше времени нам потребовалось чтобы подняться вверх по течению. Само по себе оно не было сильным, но многочисленные отмели заставляли часто переходить с вёсел на шесты, а топкий берег не позволял просто протащить лодки с помощью лошадей или людей.

Наконец мы добрались до точки, где болота уже отступили, а луга не стали слишком засушливыми. Варзугин место разведал заранее и установил на берегу вешку с тряпицей. Целину покрывали пологие холмы с зарослями кустарника и рощицами низких деревьев на склонах и в низинах. Трава была ещё зеленой, не выгоревшей под калифорнийским солнцем, но земля явно выглядела сухой и люди даже забеспокоились, вырастет ли здесь что-то? Варзугин показал на ручей, что сбегал с одного из дальних горных отрогов и убедил, что воды хватит.

Ватага сразу же взялась помогать мужикам ставить дома — небольшие коробки метра три на три. Без фундамента, с земляным полом и крышей из тростниковой плетенки. На первое время. А там селяне пусть строят, что сочтут нужным.

— Вот здесь вода есть, саженях в двух под землей, — собрав мужиков, указал на яму Варзугин. — Мы копали для пробы, но особенно не крепили, и колодец обвалился. Можно из ручья брать. Вода там чистая. А в речке когда какая. Бывает и мутная, бывает и из берегов выходит. Но рыбы полно. Даже чавыча заходит.

— Земли берите, кто сколько сможет обработать, — провозгласил я. — И под пашню, и под выпас, и под застройку. Только постарайтесь обнести свои участки изгородью. Мы потом выправим документы на собственность. Индейцы здесь живут мирные, но могут прийти гишпанцы, поэтому держите связь с Варзугиным. От него будет наведываться человек. Он же будет присылать вам необходимое в обмен на зерно, бобы, лен, пеньку.

Один из мужиков не выдержал. Ещё до того, как его дом обрёл крышу из тростниковой плетенки, запряг в плуг якутскую лошадку и проложил в калифорнийской целине первую борозду. Тут и другие подорвались, а мы с парнями сложили костер, достали бочонок с самогоном и приготовились к пирушке.

— Жаль лошадок мало, — посетовал я поздно вечером, наблюдая за тлеющими углями. — Им бы по две-три на семью, мигом бы на ноги встали.

Сами крестьяне к этому времени уже разошлись по домам, а мы с ватагой ждали утра, чтобы отправиться в обратный путь.

— Видели наши лошадок, — сказал вдруг Варзугин. — Большой табун.

— Чей? Испанский?

— Да нет, не гишпанский, — покачал головой Варзугин. — Дикий табун. Ни гишпанцев ни дикарей при них не было. Тихон с ребятами, когда восточнее этой долины местность разведывал, встретил их. Говорил, голов двадцать, не меньше.

— Мустанги?

— Не слыхал про таких, — Варзугин подбросил в костер несколько веток.

— Одичалые, — пояснил я. — Сбежали от испанцев или англичан и расселились там, где простор есть. Вот хорошо бы их ловить наловчиться.

— Да как их таких поймаешь, чтобы живьём? — удивился Варзугин. — Разве приманить чем.

— Ловят их веревкой с петлей, которую на шею бросают, или другой веревкой с грузилами на концах, ту в ноги бросают.

— Хитро.

Да, мустанги могли бы решить несколько насущных проблем. Я ведь даже не думал, что одичавшие лошади доберутся до этих мест. Всё же их стихией были прерии и пампасы, а не маленькие долины по эту сторону Скалистых гор. Но раз их увидели люди Варзугина, то почему бы не приспособить к делу?

Светало. Раздался крик петуха. Первый крик петуха в новом селе.

* * *

Тропинину приглянулся обширный залив Эскимальт, расположенный в нескольких километрах от Виктории. Небольшая речушка, впадающая в него, вполне подходила для снабжения энергией и пилорам, и прочих механизмов судостроительного завода. Длинный пологий склон Лёшка отвёл под главную сборочную линию, а по сторонам запланировал поставить вспомогательные цеха, отдельные мастерские и склады.

Мне, однако, его выбор не понравился. Не хотелось делить и без того маленький город на два удалённых района. Но товарищ упёрся.

— В старой гавани становится тесновато, — пояснил он. — К тому же некоторые вещи лучше будет держать в секрете.

Гаваней у нас было полно, целый фьорд из них состоял. Скорее дело было в стремлении Тропинина к независимости. Он возводил свою вотчину и желал быть подальше от начальственных глаз, пусть даже глаза эти смотрели сквозь пальцы на его промышленный бонапартизм.

В сущности я был не против. Если он возьмет на себе полностью заботы о кораблях, то пусть себе правит. Но вот город мне хотелось сохранить единым поселением. Хотя бы ещё десяток лет. Пока не окрепнет.

— Я не стану селить здесь людей, поставлю только цеха, — пообещал Лёшка. — А слободу для работников расположим напротив Виктории, на другой стороне фьорда. Оттуда по суше всего-то несколько километров. Будет просто ещё один район города. Со временем мост перекинем. Чем плохо-то?

Чем? Я бы мог предъявить в ответ целый список. Но какой смысл? Тут как в известном наполеоновском анекдоте, когда сдавший крепость офицер начал перечислять причины поражения, но был остановлен после первой же фразы — «В крепости кончился порох». Остальное уже не имеет значения. А у меня таким первым пунктом было строительство города.

Но, подумав ещё немного, я сдался. Мне и самому хотелось побыстрее расселить гостиницу и контору, чтобы они наконец приобрели задуманный вид. Чтобы в гостинице селились проезжие, а в конторе работали приказчики и помощники. Чтобы не беспокоиться за архив и кассу, чтобы можно было зайти в атриум и перекусить в изысканной обстановке, без толкотни, без спешки, без многоголосого чавканья и рыгания.

— Составь проект, смету прикинь, — предложил я. — Соберём корабелов в «Императрице» и всё обсудим.

* * *

Прежде чем начать разговор Тропинин достал трубку и раскурил ту вонючую гадость, которую я закупал на Черкащине для продажи туземцам. Знал бы, что он начал курить, привёз бы ему хорошего табака из Голландии. Хорошо, что открытый двор «Императрицы» позволял дымить кому сколько влезет. А курить наши корабельщики страсть как полюбили, особенно во время разговоров, решая какую-нибудь особо заумную проблему.

Наконец, Лёшка выбил трубку и начал доклад. Он коротко обрисовал ситуацию с судостроением и предложил радикальное решение. По меркам наших плотников оно выглядело слишком революционным. Так что на протяжении всего разговора со стороны Березина знаменитое «мудрёнть» звучало куда чаще присказки про нехитрое дело. Дело