Читать книгу - "Магритт - Павел Шушканов"

дронов они обходились Пограничной службе, но их величественный и смертоносный вид устрашал еще только обдумывающих переход по ту сторону границы. Их оболочки светились оранжевым, а хромированные гондолы ощетинились дулами пулеметов и пушек. Одной пушки – электромагнитной, способной навести шороха на кучу техники, если та попытается штурмовать кордон. А отчаявшиеся мигранты могут вытворить и такое.

Бесшумный аэростат плыл вдоль границы в сторону далекого леса. Над темными верхушками деревьев всплывал второй, чтобы двинуться навстречу.

– По моей команде двигаемся к краю стены, – шепнули в темноте.

Я не ответил и сопротивляться не стал. Не самый умный способ убить меня плохими советами. Достаточно просто вытолкнуть на свет.

– Пошел!

Прилепившись к стене, я как можно осторожнее просеменил к зубчатому неровному краю. За мной в темноте мелькнул едва заметный силуэт.

– На три ныряешь за кирпич! Один!..

Когда-то стена была двойной. Отсюда это казалось неочевидным, но между двумя рядами толщиной в кирпич зияла полузасыпанная мусором пустота – ниша глубиной примерно в пять чи[36]. Может чуть больше. Мы успели нырнуть в нее, пригнуться за обломки кирпича и слиться с тенью. Незнакомец скинул капюшон и предстал передо мной Комиссаром с изрядно отросшей щетиной на впалых щеках.

– Какого хрена, упаковщик?

Его еле слышный шепот в полной тишине казался довольно отчетливым. Я уловил нотки того, что он все же рад меня видеть, хотя предпочел бы другие обстоятельства.

– Я так понимаю, что ты не сам решил прогуляться здесь?

– Верно, – емко ответил я. – Ты тут откуда?

Комиссар все еще любил язвительные разговоры.

– Спасаю твою задницу и мою драгоценную шкуру заодно.

– У нас шансов почти нет, – сказал я, вспомнив первое свое знакомство с Тиром.

– Верно. Но не об этом месте речь. Мы в дерьме все, по самые брови и даже глубже.

– Ты что-то узнал? – догадался я.

– Я много чего узнал.

– Говори!

Комиссар взглянул на небо. Рой дронов пролетел над нами в вышине.

– Сейчас и здесь? Как был придурком, так и остался, – он аккуратно взглянул за край стены. – Надо выбираться.

– Как ты сюда попал?

– За тобой пришел. С тобой и уйду.

И все же какая-то система тут была. Через определенные интервалы времени территория Тира вспыхивала отраженным светом сразу от всех прожекторов, а над ней зависали беспилотники. С востока и запада шли на сближение аэростаты. И в этом чувствовался какой-то особый азарт и садизм тех, кто, попивая пиво на низких пригорках следил за теми, кто рискнул перебраться через рубеж. Кто знает, может так и задумано. Странное дикое шоу для тех, кому посчастливилось пробраться сюда.

– Не понимаю, почему я здесь, – сказал я.

– Я тоже не понимаю, почему я здесь. Но почему ты – догадываюсь. А теперь заткнись и приготовься бежать. К башне. Прямо на южный угол и прижмись как можно сильнее.

Мы понеслись так быстро, что воздух показался плотным. Казалось бы – шагов пятьдесят, но словно десяток ли. Вжавшись спиной в холодный кирпич, я смотрел как оседает пыль, поднятая нашими ногами. Словно почувствовав неладное, зашевелились на своих сервоприводах автоматы. Я тишине я слышал скрежет и клацанье.

– Теперь ждем. Окно через десять минут.

Десять минут! Они тянулись как целая неделя.

– Ты нашел что-то про нее? Про Лань?

Комиссар цыкнул. Показал пальцем вверх, где ворочались стволы и кивнул.

Уже хорошая новость. Осталось остаться в живых.

– Слушай внимательно. Шестой и седьмой сегменты ограды. Не смотри, что там светло – это слепое пятно для дронов и автоматов. Интервал пять или шесть секунд. Бежать пять секунд. Так что строго по команде.

– Тебе откуда все это знать? – шепнул я.

– А вышло так, упаковщик, что я тут по твою душу. И много чего успел узнать про это место, прежде чем соваться. Тут есть целые карты и пухлые учебники по передвижению в Тире. Не хуже средневековых Эфемерид. И тотализатор тоже, разумеется. Я поставил на нас сотку.

– Потеряешь ты ее, думаю.

Комиссар тихо, но хрипло засмеялся.

– Это уж точно. Умник.

Аэростаты расходились в звездном небе, неспешно удаляясь друг от друга.

– Возвращайся в Яндаш, когда мы все это разгребем, – комиссар вытащил пачку сигарет из кармана. – Если разгребем.

– Ты что делаешь?! Сигарету видно за километр.

– Знаю. Не хочу сдохнуть с чувством незавершенности. Хорошо бы тебе еще приложиться по зубам, – он показал кулак и усмехнулся с сигаретой в зубах. – Тогда точно все.

– Сколько?

Комиссар взглянул на небо, затем на пулеметы. Они покачивались не от ветра. Нервная сеть проводов, опутавшая весь периметр, вызывала конвульсии их приводов случайными помехами.

– Пять или шесть, на что ставишь?

Я хотел ответить, но не успел. Комиссар махнул рукой.

– Беги!

Странная штука – восприятие реальности. Конечно, все это бред – никакой реальности на самом деле не существует. Но то, что мы видим и с чем живем, что заполняет наши органы чувств, оно может быть разным. Не таким, как час назад или утром, когда мы пили чай и считали, что его цвет и вкус настоящие и естественные.

И вот я бежал по лунному грунту, поднимая ночами тучи реголита, который должен был оседать мгновенно в безвоздушном пространстве. Но он кружился пушистыми облаками. А воздуха не было и впрямь. Я никак не мог заполнить им легкие. Слишком большая роскошь – тратить силы на что-то еще кроме удержания цели перед собой. Да, это и впрямь Луна. Вот даже звезды не мерцали, а холмы и уступы скал заливал мертвый яркий свет. Движения плавные, легкие и медленные внутри растянутых воспаленным от страха мозгом пяти секунд.

Слишком медленные. Вот он – сегмент забора. Слепое пятно, если не врут дельцы вроде Ильдара, делающие ставки на тех, кто по необходимости или от азарта бежит по этому холодному куску Луны.

Он не сказал, насколько большое это слепое пятно. Я обернулся, чтобы спросить.

– Все-таки пять, упаковщик.

Комиссар стоял на коленях в паре шагов от меня. Он медленно спускался, старался держаться, чтобы не завалиться на бок. Справа и слева от него оседали легкие облачка от вгрызшихся в сухую землю пуль.

– Не шевелись, придурок.

Стая дронов стремительно неслась к нам ярким густым созвездием.

– Хлебнули мы с тобой дерьма напоследок дружище, верно? – комиссар попытался закурить. – Теперь за меня и за себя хлебни чего-нибудь получше.

Смерть неприятная вещь. Даже на Луне. Пуля вырвала кусок его небритой щеки, отчего улыбка превратилась в зловещий оскал. Но каким-то чудом от все еще держал сигарету в зубах.

Мне не тронул ни один дрон. Они не видели