Читать книгу - "Фантастика 2025-46 - Маркус Кас"

работе в Париже. Игнатьев же и предложил прапорщику Гумилеву встретиться в этот ранний час в тихом уютном кафе для приватного разговора. Неожиданное приглашение, весьма неожиданное. Где прапорщик из мелких нетитулованных дворян, пусть даже в миру он и знаменитый поэт, а где генерал-майор, резидент русской военной разведки и граф? Но, как и многие другие, подобные ему, Николай Гумилев сейчас находился на распутье, не имея абсолютно никакого понятия о том – куда ему податься.

Старый мир рухнул окончательно и бесповоротно, погребя под собой трехсотлетнюю династию. Новый мир, только что родившийся из кровавой войны и смуты, был неизвестен, непонятен и страшен своим отрицанием всего и вся. Ему, прапорщику Гумилеву, с этим новым миром было не по пути. Оставаться во Франции он не хотел, так как был до глубины души русским, монархистом и православным. Надо было что-то решать, а тут еще эта встреча с генералом Игнатьевым.

Гумилев был заинтригован – ему было интересно, что же ему предложит граф. А в том, что предложение последует, у прапорщика не было никаких сомнений. Да и отказываться от таких встреч вообще-то не принято. Он решил прийти, выслушать и лишь потом дать ответ – да или нет. Вот с этим Гумилев и пришел в кафе, носящее имя солнца, что суеверный поэт посчитал хорошей приметой.

Граф Игнатьев уже сидел за столиком. Он был одет в штатский костюм, который носил с изяществом прирожденного аристократа. Прапорщик увидел рядом с ним представительную даму неопределенного возраста. Несмотря на ее модное платье и кокетливую меховую шляпку, было в ней нечто такое, чего Гумилев, имевший немалый опыт общения со знатными особами и аристократической богемой, до того не встречал у других женщин.

– Здравия желаю, ваше сиятельство, доброе утро, мадам, – Гумилев почтительно поздоровался с Игнатьевым и его спутницей.

– Здравия желаю, господин прапорщик, – Игнатьев кивнул Гумилеву и сделал приглашающий жест, указав на стул, стоявший рядом с его столиком. – Хочу представить вам госпожу Антонову Нину Викторовну. Она только что приехала из России.

– Вот как? – удивленно покачал головой Гумилев, усаживаясь на предложенное ему место. – И что там сейчас творится? Насколько можно верить тому, что пишут о событиях в нашей бедной стране европейские газеты?

– Там происходят очень важные, я бы даже сказала, судьбоносные события, – ответила госпожа Антонова. – Ну, а в европейских газетах «очевидцы» соревнуются в описании ужасов, якобы творимых в России. Поэтому, Николай Степанович, я бы посоветовала вам не читать перед обедом европейские газеты. Впрочем, перед завтраком и ужином я бы тоже не советовала вам их читать.

Гумилев усмехнулся, оценив шутку этой странной женщины. Действительно, некоторые статьи, опубликованные во французских газетах, казались ему явно недостоверными.

– Насчет газет я с вами согласен, – сказал он, – а вот насчет всего остального… Простите, мадам, но вы не будете отрицать, что в России происходят события, которые иначе как странными назвать нельзя…

– Про царя Петра Алексеевича тоже поначалу многие говорили, что он занимается странными делами, – сказал Игнатьев. – Только позднее люди оценили все то, что он сделал.

– Ваше превосходительство! – возмущенно воскликнул Гумилев. – Я бы не стал сравнивать Петра Великого с каким-то там полуграмотным семинаристом-недоучкой… Как его там, Сталин, кажется…

– Петр Первый своих сподвижников находил не только в боярских теремах, – сказала Антонова, – и многие из них со временем стали титулованным российским дворянством. Император правильно говорил: «В службе – честь!»

– Петр Великий, действительно, подбирал себе помощников, невзирая на титулы и происхождение, – задумчиво сказал Гумилев. – Только уж больно этот ваш Сталин не похож на первого российского императора.

– Поверьте мне, – сказала Антонова, – дела, которые свершит этот человек, по своим масштабам будут, пожалуй, более великими, чем реформы Петра Первого.

– А откуда вы можете знать, мадам, что свершит господин-товарищ Сталин, – с недоверием сказал Гумилев. – Сие известно только Богу…

– Нина Викторовна точно знает то, о чем говорит, – со странной усмешкой сказал Игнатьев. – Мне-то вы уж должны поверить.

– Что все это значит, ваше превосходительство?! – изумленно воскликнул Гумилев. – Я ничего не понимаю!..

– Думаю, что вы все сейчас поймете, – ответил граф. – И знаете, что, Николай Степанович, давайте обойдемся без чинов и титулов. Мы тут с вами не на службе и не на великосветском приеме.

Гумилев смутился.

– Ну, ежели так, – сказал он, – пусть будет по-вашему. Но все же, Алексей Алексеевич, извольте объяснить мне ваши странные слова… Откуда Нина Викторовна может знать – что произойдет с Россией в самое ближайшее время?

– Вы, Николай, – сказал Игнатьев, прищурившись, – слышали что-либо об особой эскадре адмирала Ларионова?

Гумилев вздрогнул. Кто не слышал об этой удивительной, появившейся неизвестно откуда эскадре, которая, как говорят, напрямую была замешана в передаче в России власти большевикам, случившейся на улицах Петрограда, как писали французские газеты, кровавой резне и выходе России из войны с Германией.

А совсем недавно он лично, как и тысячи парижан, наблюдал ужасающую демонстрацию силы и мощи, которую произвели три аэроплана удивительной конструкции, которые с закладывающим уши ревом и грохотом пролетели над столицей Французской Республики на малой высоте. Говорили, что перепуганные депутаты Национальной ассамблеи в панике готовы были прыгать из окон Бурбонского дворца.

Игнатьев, заметивший кривую усмешку Гумилева, покачал головой.

– Да-да, Николай, – сказал он и посмотрел на Антонову. – А вы, Нина Викторовна, что-то хотите сказать прапорщику?

– Поэт в России больше, чем поэт, Алексей Алексеевич, – кивнула Антонова. – Думаю, что Николай Степанович примет правильное решение. И как офицер, и как русский человек.

Гумилев внимательно посмотрел на Нину Викторовну и на генерала Игнатьева.

– Господа, – твердо сказал он, – если вы предложите мне служить большевикам, то должен вам сказать, что я монархист и православный, а потому…

Антонова тяжело вздохнула и жестом остановила Гумилева.

– Уважаемый Николай Степанович, – сказала она устало, – я должна заметить, что служим мы не большевикам, а России. Возродить же в ней монархию сейчас просто невозможно. Как это ни печально, но монархия себя изжила. Не примет народ обратно Романовых, как бы этого ни хотелось отдельным романтикам вроде вас. Да и сами члены императорской фамилии не спешат возвращаться на трон. Меньшее из зол, если вам привести аналогию из истории Великой Французской революции, это, миновав ужасы кровавой смуты и якобинского террора, сразу возвести на престол нашего российского Боунопарте…

Гумилев поморщился и с сомнением посмотрел на Игнатьева.

– Все действительно обстоит именно так, Николай, – подтвердил он, – другого пути для России я не вижу.

– Хорошо, – сказал Гумилев после недолгого размышления, – возможно, что вы и правы. Но скажите, неужели вы пригласили меня только затем, чтобы оповестить об этой, с