Читать книгу - "Быть неизменным - Тимофей Иванов"

Я прыгнул на противницу, растопырив когти и гаркнув:

— Стой, с@ка!

Но когда почти настиг тварь в мою грудь ударил настоящий поток огня, из-за которого я натурально взвыл. Лишь на рефлексе я махнул когтями и заклинание моей противницы прервалось, а кисть её руки полетела на землю под аккомпанемент нового высокочастотного визга. Дальше я не стал терпеть ни мгновения и новый удар лишил демоницу второй руки по локоть. После этого я вбил когти одной из конечностей в её ключицу, притягивая к себе. В отчаянье та нанесла мне ментальный удар, поколебавший мой разум, но будто удесятеривший мою злость. К тому же дёргаться этой краснокожей корове было уже поздно. Моя вторая рука схватила противницу за лицо, поднимая её подбородок вверх, а прорезавшая фальшивый шлем широкая, зубастая пасть, сомкнулась на горле под сдавленный крик демоницы, тут же перешедший в бульканье.

В прошлый раз, в Инферно, я упустил слишком много знаний, не понимая сути процесса и сделав всё слишком быстро. Сейчас всё было иначе и я стремился ободрать душу противницы до донышка, собрав и поглотив каждую крупицу силы со знаниями. Однако с последними наметились некоторые проблемы. Нет, знания как по обычной, так и по ментальной магии удалось заполучить, воспоминания тоже, но в них-то как раз явственно наличествовали лакуны. Я видел, как и кого своей воле подчиняла демоница, опутывая своими сетями торговых людей города. И кстати наворотить она успела изрядно, там требуется настоящая зачистка более половины верхушки Толфдиры. Видел её больные развлечения, из-за которых челюсти на чужом горле сжимались сильнее, а руки так и тянулись, чтобы намотать на кулак чужие кишки. Понятное дело, что нечистые твари в принципе не фунт изюма, они получают силы и удовольствие от чужих страданий и смерти, но на некоторые вещи даже просто смотреть больно. Особенно если совершает их не какой-нибудь дилетант, а специалистка по пыткам с практикой в несколько веков. Но вот Отца Тени в отвратительном омуте памяти я не видел. Как не видел и других её «работодателей».

Мои знания о работе красножопых не совсем мартышек из Инферно были не то чтобы полны, но однако «сожрав» предыдущую, я был в курсе, что для них норма жизни прыгать по любовникам, поднимаясь в процессе всё выше. Чем сильнее тот демон, с которым «союзничает» суккуба, тем сильнее становится она сама, а чем сильнее суккуба, тем более сильного демона она ищет, всё с меньшим интересом смотря на имеющегося любовника. Они эдакие карьеристки от нижних миров, пока ты выше готовы на всё и даже больше и задницу с прочим будут лизать усердно как никто другой, но если суккуба становится хотя бы вровень, то ситуация меняется очень резко. Однажды можно даже обнаружить, что тебя уже жрут. Но в какой-то момент эти дамочки упираются в потолок, начиная с вожделением глядеть на достаточно опытных тварей, которым такие любовницы не нужны. В лучшем случае рабыни. Тогда какие-то демоницы начинают заводить себе чуть ли не гаремы из тех же бесов, заменяя качество количеством, а какие-то всё таки соглашаются на кабальные клятвы с контрактами и договорами. Однако жизнь в Инферно опасна даже для опытных демонов и судя по всему моя знакомая успела сменить минимум трёх хозяев, но при этом получила по кусочку силы от каждого из них.

Последний оказался столь силён, что отправил её в мир смертных в командировку. Но малейшие подробности всей этой истории ускользали от меня, я даже не видел к какому подвиду тварей относится Отец Тени, лишь смутные образы, а потом круг призыва уже здесь, на срединном плане. По всем признакам серьёзные инфернальные дяди весьма надёжно умели хранить свои тайны, так просто до них было не добраться. Как знать, возможно последний хозяин моей новой знакомой как раз и носил своё блатное имечко за любовь оставаться в тени.

Но так или иначе поглощение демоницы закончилось тем, чем закончилось, «несъедобное» ядро её души ускользнуло куда-то дальше, возможно на перерождение в бактерию или если повезёт в земляного червя, а я отбросил от себя уже бездыханный труп… и тут же получил по затылку топором, матюгнувшись:

— Млять!

Шлем в очередной раз выручил. Ну а обернувшись я увидел молодого парня с перекошенным от ненависти лицом и бегущих ему на помощь работников складов и воинов, что их охраняли. Суккубы не дьяволы, что любят минимум следов, когда смертные сами в массе своей ни сном, ни духом кому же они служат. Краснокожие дамочки предпочитают обрабатывать людей оптом и в розницу, набирая себе максимум поклонников своей неотразимости. Определенно тщеславие один из их любимых грехов, хоть и заметно отстающий от похоти. Ничего удивительного, что персонал «захваченного предприятия» поголовно оказался зомбирован и замазан в не самых красивых делах. Демоница тут вообще хорошо развернулась, попутно уничтожив сначала женскую часть семьи купца в процессе оргии с утратившим разум безумцем, а потом потихоньку начав сокращать число жён и дочерей своих культистов. Кто-то приводил их как материал для вечерних развлечений, кто-то отправлял под нож на алтарь, несколько самых симпатичных к моему удивлению попали в городской дом подушек, некоторых увезли, чтобы со временем провести жертвоприношения в иных местах. Что же, опасно быть женщиной семьи сраного сектанта. А у меня нет причин миндальничать с теми, кто уже слишком глубоко погряз в служении демонам.

А потому моя когтистая рука без лишних колебаний обезглавила увальня я топором. Тот упал облива траву своей кровью, но его тут же заменили несколько воинов из охраны, попытавшихся поднять меня на пики. Двуручный меч тут был бы удобнее, но за неимением туалетной подтереться можно и газетной. Когти вполне справились как с перерубанием древок чужого оружия, так и с его владельцами. А потом и с теми, кто пришёл к ним на смену.

Люди лезли на меня как безумные, кто с оружием, а кто просто с тем, что подвернётся под руку. Я убивал их, не испытывая мук совести или колебаний. Не после того, что сделали с Каллисто мне их чувствовать, и не просмотрев память суккубы. Чокнутая с@ка! Я не палач и уж тем более не судья, для меня всё проще. И передо мной сегодня не люди, а двуногие животные, которых гуманнее всего усыпить, как для блага окружающих, так и для их собственного. Лишь в самом конце в моей душе что-то шевельнулось, когда последние работники