Читать книгу - "Стольный град Ряжск - Александр Викторович Горохов"

к югу началось шевеление. Пусть это пока только подъём, но и нам залёживаться в постели не следует.

Приказ дозорным на стенах — не высовываться, когда полетят стрелы. Можно высовывать над забралом стены чучелки с надетыми им на «головы» кожаными шлемами (ох, и ржали же над этой уловкой «местные»!), чтобы нападающие не жалели боеприпасов, да поглядывать в щели парапетов, не тащат ли к стенам лестницы.

Завязка штурма, как и предсказывал сотник, началась с массированного обстрела. Стрелы летели не только «прямой наводкой», но и навесом. Совсем без потерь обойтись при этом, к сожалению, не удалось. Но больше всего пострадали, конечно, чучела, из которых хохочущие воронежцы только и успевали выдёргивать попавшие в них стрелы.

За хлопками, издаваемыми тетивой, командами и гомоном готовящихся к штурму, в основной «группе войск», кажется, даже не слышали негромких сухих щелчков, раздающихся где-то на дальних стенах. И не могли видеть, что из-за реки по крепости перестали лететь стрелы.

Когда же командир лучников, видимо, всё-таки подсчитывавший, сколько чучел было «убито», доложил командующему сражением, что обороняющихся на стенах осталось не так уж и много, пришла в движение основная масса агрессоров. А в небольших отверстиях и щелях парапета стены засверкали огоньки.

Как я и приказал, первым делом пулемётчики «рубанули» по лучникам, сегодня так и не дождавшимся ответных стрел из города. Зато теперь, когда в течение полуминуты полторы-две сотни их повалились под сосредоточенным пулемётным и автоматным огнём, стрелы со стен и из-за стен полетели градом, разя бегущую на приступ толпу.

Ожили и «сараи», которые до той поры хранили неподвижность. Надстройки на них пришли в движение, разворачивая в сторону атакующих торчащие вперёд «палки», которые немедленно принялись плеваться огнём. Вряд ли кто-то обратил внимание на клубы чёрного дыма, окутавшие те стороны «сараев», что были обращены к стенам. Не до того, знаете ли, когда вдруг рядом с тобой что-то невидимое отрывает руки, ноги и головы твоих товарищей.

А когда немногочисленные, не более четверти от тех, кто побежал в сторону стены, бросились назад, к лагерю, где остались их кони, «сараи» вдруг поползли вслед им, продолжая искрить. Только падали от их «искр» те воины, что сидели верхом и совсем недавно отдавали команды.

— Ну, и где теперь мы их хоронить будем? — на радостях от выигранного сражения хлопнул я по плечу стоящего рядом Ефрема.

Тот поморщился (ну забыл я, забыл о стреле, чиркнувшей его предплечье), перекрестился на крест часовенки и пробурчал:

— Как-нибудь, с Божьей помощью, найдём уж место… Главное, есть кому эту работу делать.

Фрагмент 22

41

Ярославец

За те дни, пока я или мой напарник, старший лейтенант Гейнц, кружились над половецким воинством, степняки привыкли к этому соседству. Ну, а что? Ну, жужжит что-то в небе, ну, и пусть себе жужжит, ведь никакого вреда от этой огромной назойливой синей «мухи» нет. Да и не может быть, поскольку наш «Егерь» слишком уж мал и маломощен, чтобы устанавливать на него какое-нибудь вооружение. Его амплуа — воздушная разведка.

А вот три остальных летающих машины — «Охотник» и оба «Танго» — «кусаться» умеют. И больно кусаться, как это показали события у брода через Становую Рясу. Чему я был свидетелем, летая над берегами реки.

Автожиры поднялись в воздух, как только я передал информацию о том, что половецкий авангард приблизился к броду. И поспели на место как раз к тому времени, когда кочевники, ошеломлённые его гибелью, сгрудились на луговине, не зная, что делать после этого.

В пологом пикировании «шеренга» воздушных машин открыла огонь из пулемётов по довольно плотной конной массе. Шесть стволов, каждый «выплёвывающий» по одиннадцать пуль за секунду и оставляющий просеку из валящихся коней и людей (командование решило не применять авиабомбы, чтобы не раскрывать все наши козыри). Два захода, и грозное войско превратилось в беспорядочно мечущуюся в ужасе толпу. По которой ведут огонь ещё и автоматические тридцатимиллиметровые пушки боевых машин пехоты, цепью катящихся всё к тому же броду.

Вряд ли удалось перебить даже половину тех, кто шёл разорять Ряжск. Да, в общем-то, никто и не ставил перед собой задачи истребить их. Задача была — отразить набег, и её выполнили успешно, поскольку бежали половцы прочь от Становой Рясы, что называется, быстрее собственного визга. Как это пишется по-умному, «противник разгромлен, деморализован и обращён в бегство». Драпает в свои родные степи так, что пятки сверкают.

Самое любопытное — мозгов, чтобы связать присутствие в воздухе «гигантской мухи» и засадой, у степняков хватило. Мы ведь «провожали» эту ораву до тех пор, пока она не ушла за реку Воронеж. И каждый раз, когда автожир приближался к потерявшим прежний порядок беглецам, они снова и снова бросались врассыпную.

«Проводили» до нашей границы и отправили «Егеря» в ремонтные мастерские: за эти дни он выработал недурную часть моторесурса, и, чтобы в один далеко не прекрасный момент не случилось какого-нибудь отказа или поломки, лучше провести «углублённое» техническое обслуживание машины. Включая диагностику и, если потребуется, ремонт двигателя. Да, в общем-то, и не до полётов стало: бабье лето сменилось нудными осенними дождями с низкой облачностью, ползущей по небу едва ли не над самыми верхушками деревьев.

Подводя итоги целых двух половецких набегов (второй, куда меньшими силами, случился на самый дальний наш форпост, Воронежскую крепость), можно с определённостью сказать, что свой суверенитет мы отстояли теперь уже и перед внешними (а не только внутрирусскими) врагами. Так половцам дали просра… В общем, дали такого жару, что они теперь будут бояться сунуться к нам. Только убитыми они потеряли в сумме двух нападений около четырёх тысяч живой силы, немногим меньше половины от тех, кто вторгался на нашу территорию. С очень незначительными потерями с нашей стороны, понесёнными исключительно в Воронеже: шестеро убитых (из них один боец-мотострелок) и двадцать раненых. Пленных оставили себе немного, хоть только у Становой Рясы взяли их под три сотни. В основном, у нас «задержались» только тяжелораненые, которых невозможно было отпустить в степь из-за их состояния. «Лёгким» позволили выбрать слегка покалеченных скакунов, оставили для самообороны оружие из расчёта одни сабля или лук на десятерых, и сопроводили до пограничной реки Воронеж, чтобы не «шалили» по дороге.

В Воронежской крепости, как я слышал, поступили подобным образом. Только тамошние защитники с «тяжёлыми» обошлись более жёстко: просто добили их, пока не видела «медичка» Алёна Слепышева. Зато там удалось собрать куда больше трофейных коней, поскольку половцы пытались штурмовать