Читать книгу - "Стольный град Ряжск - Александр Викторович Горохов"

На невысокую, подвижную, с живыми чёрными глазами, луговую черемиску Марию я обратил внимание почти сразу после того, как князь Пуреш прислал «выкуп» за пленных воинов. Обратил ещё и потому, что она была одной из немногих «мокшанских» женщин, говорящих по-древнерусски. Ещё в двенадцать лет во время какого-то набега мокши на марийские земли была захвачена в плен. Но пленитель не продал её в рабство, а взял как «помощницу» в своё крестьянское хозяйство. Там, в Пурешевой волости, на неё обратил внимание сын русского ополченца (русских в ней живёт немало), Кирша, её ровесник. А отец не стал противиться выбору парня, поставив единственным условием крещение девушку в «русскую веру». В общем, к двадцати годам, когда при позапрошлогоднем налёте эрзян на их село погиб Кирша (свёкор умер тремя годами раньше), у Марии уже был трёхлетний сын. Ещё одна девочка умерла в младенчестве. Не очень-то богатое хозяйство мужа поделили между собой родственники, а вдове с мальчиком пришлось «батрачить» на них. До тех пор, пока Пурешу не потребовалось собрать «выкуп» за пленных. Родственнички отдали её с удовольствием, чтобы «избавиться от лишних ртов».

Против «отношений» со мной она не возражала, выставив единственное условие: Петька её сын, и она его не бросит. Ну, а мне даже в голову не приходило, отказываться от симпатичного смугленького улыбчивого мальчонки. Выращу. И его, и тех, кого ещё нарожаем.

Во время неторопливого полёта «Егеря» над бескрайними лесами много о чём думается…

Осень, деревья желтеют, но листва на них ещё густая, даже осыпаться не начала. Потому высоко «забираться» не стал, выбрав «эшелон» в полкилометра: и возможность ориентироваться по руслам рек имеется, и разглядеть, что на земле делается, ещё можно.

В командировке «за дыру», где я проходил обучение управлению автожиром, многие «курсанты», чаще всего, люди очень небедные, высказывали недовольство тем, что инструктора уделяют «слишком много внимания» умению ориентироваться именно по природным ориентирам. Зачем, мол, это надо, если в каждой машине стоит навигатор. Ага! «Зачем географию учить, если есть извозчики». А здесь, у нас, из всех «электронных подпорок» — только радиокомпас, позволяющий ориентироваться на радиоантенну, стоящую в Ряжске. Всё остальное заменяет карта и собственные глаза. Потому и приходится перед вылетами «штудировать» карту, чтобы запомнить эти самые ориентиры.

Устье Матыры нашёл легко, придерживаясь такой отличной «путеводной нити», как река Воронеж, а после этого развернул машину влево, на восток. Примерно по линии, соединяющей будущие города Липецк и Тамбов «родного» мира. Ведь в докладе от пограничной стражи прозвучало, что половцы движутся в направлении Матыры. Неясно лишь к какому конкретно месту: устью, среднему течению или верховьям, а потому нужно охватить максимально большое пространство вдоль её постоянно петляющего русла. Потом, если не удастся найти эту орду, придётся смещаться южнее и «чертить» в небе параллельную трассу. И так — пока уровень топлива в баке не покажет, что пора возвращаться.

Но долго искать не пришлось. Застал вероятного противника на броде через Матыру километрах в двадцати пяти от устья реки. Половцы только-только начали переправляться, поэтому сгрудились большой массой, хорошо заметной с воздуха.

Не ошиблась пограничная стража! Толпа очень большая, на вскидку, явно больше пяти тысяч. Практически у каждого «заводной» конь с минимумом навьюченного имущества. Никакого обоза с арбами, никаких «живых консервов» в виде стад с домашним скотом. Значит, с явным намерением пограбить идут. Не на длительную войну собрались, а в молниеносный набег. Потому и быстро передвигаются.

Половцы, в отличие от рязанцев и мордвы, автожиров в воздухе ещё не видели, потому реакция на машину, которую я опустил на высоту двести пятьдесят метров, ошалелая. Кто-то перепугано мечется, кто-то пальцами тычет, а кто-то пытается стрелы пускать. Это не страшно. Даже если кому-то удастся с перепугу натянуть лук так, что стрела долетит на такую высоту, она уже будет на излёте, и её «собьёт с курса» нисходящий поток воздуха от ротора. Так что палите, палите, ребята, сколько влезет.

Сделал несколько кругов над этим растерянным воинством, чтобы снять его на видеокамеру во всех возможных ракурсах. По этому видео и установят более или менее точную численность половецкого войска, отправившегося в набег.

С испугом степняки справились довольно быстро, сообразив, что «странная гигантская муха» только кружится, но вреда не причиняет. Справились с испугом и вернулись к прерванному занятию — форсированию брода. Правда, не забывая опасливо поглядывать в небо. Значит, и мне нужно набирать высоту, чтобы доложить по радио о том, что задание выполнено, вероятный противник найден. А там — что уж прикажет начальство: то ли возвращаться «на базу», то ли слетать в ту сторону, откуда эта орда явилась. Топлива хватит, чтобы удалиться отсюда на юго-юго-восток ещё километров на пятьдесят. Зачем? Да чтобы убедиться, что это единственное войско, и следом за ним не идёт ещё кто-то.

Фрагмент 21

39

Икрамов

Не надо на меня смотреть с таким недоверием, товарищ старший лейтенант! Если у меня фамилия «нерусская», то это вовсе не значит, что я испытываю симпатии к тем, кто идёт на нас войной, и при первой же возможности переметнусь к врагу. Пусть тюрки-кипчаки и приняли участие в формировании моего народа, нагайбаков, но сколько сотен лет прошло с тех пор, как он появился? Кого только не было среди наших предков: и кипчаки, и огузы, и потомки монголов, калмыки, и венгры, и башкиры, и русские, и чуваши с марийцами. Там, где нагайбаки сформировались, в нижнем Прикамье, в XVII веке всех хватало. Лишь значительно позже, в начале XIX века мои предки, к тому времени уже крещённые, переселились за Урал и стали частью казачества, несли службу Российской империи по защите её жителей от других потомков кипчаков, казахов. И ничего, доверяли им русские цари. А потом и Денисенко, тогда ещё подполковник, доверял мне во время нашего рейда по тылам исламистов.

Он-то и отыскал меня, числящегося в списках «военных преступников» и разыскиваемого «представителями цивилизованных стран», чтобы перебраться сюда, где нас они никогда не отыщут.

— Привычная работа там, Француз, тебе найдётся, — пообещал Спиридон Иванович. — Подлатают тебя, и снова в строй.

Почему Француз? Да потому, что местом моего рождения является Париж. Не столица Франции, а село в зауральских степях, одно из многих казачьих и нагайбакских поселений, названных в честь побед Русской Армии. Есть в тех краях и Берлин, и Лепциг, и Варна, и много всяких прочих «европейских» деревушек, сёл и