Читать книгу - "Побочный эффект - Вадим Юрьевич Панов"

запросто, общаться с человеком ниже её и по положению, и по происхождению. Что ей будет приятно сидеть в его жалком биотерминале, в удобном, но совершенно безвкусном кресле из искусственной кожи и вести разговор, который она не хотела прекращать. В разговоре не было ничего важного или интересного, но ей хотелось, чтобы он продолжался и продолжался, ей хотелось сидеть в безвкусном кресле, ждать реплики Паскаля и отпускать свои.

Это было очень, очень, очень и очень странно и походило на сон. Или компьютерную игру.

— Сколько тебе ещё валяться в капсуле?

— Неужели я настолько скучен?

— Ты забавен.

— Тогда зачем тебе уходить?

— Я не собиралась уходить, — ответила Альбертина, хотя в действительности думала об этом. Но не сумела заставить себя разорвать магию их странной встречи. — Я приехала в город по очень важному делу, но до сих пор не знаю, хочу ли я, чтобы оно сложилось?

— Почему?

— Потому что оно странное, — как маленькому объяснила Альбертина, подумав, что слово «странно» стало доминантой. — И оно изменит наш мир. И это действительно так: то, что я задумала, способно полностью изменить мир, а я говорю об этом с тобой, ничего о тебе не зная, но не сомневаясь, что ты идеальный собеседник для этого разговора. Всё это очень странно, но сегодня такая ночь, Паскаль, — в ней происходит разное и, порой, совершенно невозможное. И ещё я думаю, что завтра будет необычный день, потому что такая ночь не может перейти в заурядность.

Паскаль выбрался из капсулы Родена, и Альбертина поймала себя на мысли, что ей нравится смотреть на его подтянутое тело, но при этом она не испытывает желания. Впервые в жизни она смотрела на обнажённого мужчину как на друга. Знала, что Паскаль смотрит на неё так же — без сексуального подтекста, и впервые в жизни это её не бесило.

«Что происходит?»

И вновь нет ответа. И доппель подумал, что у хозяйки появился ещё один доверительный собеседник. Или не подумал. Никто ведь не знает, думают ли доппели, а если думают, то о чём?

— У меня есть бутылка вина, которое ты вряд ли пьёшь, принцесса, но раз уж сегодня странная ночь, то почему нет?

— Тащи свою бутылку.

— А ещё у меня есть балкон.

Альбертина поднялась:

— Показывай.

Балкон оказался настоящим, с кованой, красивой, но давно не чищенной балюстрадой, он выходил на тихий двор и с лёгкостью вместил два кресла и маленький столик между ними. Вино оказалось не таким плохим, как пообещал Паскаль, и вовсе не химическим напитком, а бокалы, к лёгкому удивлению Альбертины, он и вовсе притащил хрустальные. И солнечные лучи охотно играли с дорогим стеклом.

— Сегодня ночью мне предсказали будущее, — рассказала Альбертина, глядя на зашторенные окна квартир напротив.

— Понравилось? — лениво поинтересовался Паскаль.

— Если бы понравилось, я бы не стала об этом говорить.

— Тебе нагадали встречу со мной?

Однако шутка не была поддержана.

— Она сказала, что я лично убью человека, — протянула Альбертина, пытаясь разглядеть мир через пленённое стеклом красное. Получилось разглядеть лишь отражение.

— До этого ни разу?

— Только приказывала.

— Ты убила предсказательницу?

— Собиралась, — не стала скрывать Альбертина. — К тому же мне показалось, что она этого хотела.

— Молодая старуха? — Паскаль мгновенно понял, о ком идёт речь.

— Ты её знаешь?

— Мы в Миле Чудес, принцесса, здесь все друг друга знают. Но как ты с ней встретилась?

— Зашла в её лавку, — пожала плечами Альбертина.

— Ночью?

— Да.

— Она всегда закрывает заведение в восемь вечера.

По ней можно часы сверять.

— Что ты хочешь сказать?

— Только то, что у тебя и в самом деле получилась странная ночь.

— Значит, я поступила правильно?

— В том, что не убила старуху?

— Да.

— Да.

— Но я хотела. Разве это не считается?

— Значение имеют только дела.

— Пусть так. — Альбертина помолчала. — Потом, когда мы расстались и я продолжила бродить по улице, мне вдруг захотелось убить себя, чтобы всё это закончилось, но я поняла, что, во-первых, это не то, о чём говорила старуха, а во-вторых, мне интересно, чем всё закончится.

— Она подчинила твою жизнь своим словам.

Альбертина обдумала реплику тщательно и нахмурилась:

— Всё-таки надо было её убить.

— Это ничего бы не изменило.

Ещё одна пауза, затем женщина кивнула:

— Пожалуй. Нужно позабыть об этой встрече.

— Не получится.

— Тогда что делать?

— Расскажи, как всё было, — попросил Паскаль, добавляя вина в бокалы.

И Альбертина поняла, что встретила человека, которого не способна обмануть. Наверное, это и называется — найти настоящего друга?

— Она сказала, что сначала я убью — сама, а потом умру.

— Тогда советую никого не убивать, — ровным, но абсолютно серьёзным тоном произнёс Паскаль. — Приказывай, как раньше, но сама не лезь.

— А вдруг мне захочется? Теперь. — Альбертина вздрогнула, тряхнула головой и заставила себя рассмеяться. Получилось почти естественно. — Мы и в самом деле беседуем о такой чуши? Беседуем, хотя впереди…

Она замолчала и вновь перестала улыбаться.

— О чём ты думаешь, глядя на рассвет? — тихо спросил Паскаль.

— О том, что не хочу, чтобы этот день наступил, — честно ответила Альбертина.

— А я думаю, что каждый день не похож на остальные и никто не знает, что нас ждёт, — произнёс Паскаль за мгновение до того, как Альбертина задала вопрос. — Я думаю об этом каждый раз, когда просыпаюсь.

— Не обижайся, но прозвучало… слишком высокопарно.

Он улыбнулся, непонятно, соглашаясь или нет, и тихо ответил:

— Это единственное, что позволяет мне не сойти с ума.

* * *

Летние рассветы ранние и быстрые. Кажется, только-только тьма отступила и на фоне неба стал читаться верхний край леса, а уже почти день и виден каждый листок. И на деревьях. И на кустах. И солнце припекает, с улыбкой интересуясь: «Как не спал? Почему всю ночь на ногах? А я уже здесь! Как можно пропустить настолько чудный день?»

— Не помешаю? — поинтересовался Терри, присаживаясь на лавочку рядом с Уваровым.

— Люблю смотреть на лес, — произнёс Иван. — Вот так, на рассвете, чтобы никого больше.

— Ну, извини.

— Тебе — можно.

—